|
Когда в 1991 был основан московский Центр «Классическая йога», в нём было четыре человека: автор этих строк, Борис Мартынов (издавший позднее ряд книг, в том числе и переводы «Йога-упанишад»), Константин Данильченко и Роман Амелин, болезненно тучный парень, за внешней флегмой которого скрывались блестящие способности и незаурядный ум. Изумительно владея английским, он, кроме того, имел абсолютный слух, с блеском окончил музыкальную школу и несколько раз пытался поступить в консерваторию. Когда Роман понял, что туда попадают в основном по протекции, он на несколько лет ушёл в загул, пока не напомнило о себе слабое здоровье. Ко времени нашего знакомства он успел основательно, правда, в основном теоретически, вникнуть в йогу, поскольку пользовался подборкой англоязычной литературы культурного Центра при индийском посольстве в Москве, где мы занимались у Лакшмана Кумара. Меня поразили теоретические познания Романа, кроме того, он потрясающе пел мантры и занимался кое-какими медитативными практиками, но телу никакого внимания не уделял, выполняя при ухудшении самочувствия Пракшалану. Я доказывал ему необходимость систематической практики асан, но Роман был крепким орешком, и наша борьба длилась с переменным успехом года два. Он то начинал заниматься более или менее регулярно, то забрасывал практику, предпочитая лишний раз посидеть за чашечкой кофе в «Джантаранге» либо угостить нас роскошным пловом собственного изготовления. Потом у него появилась идея-фикс попасть в Бихарский ашрам, чтобы получить программу восстановления своего здоровья прямо на месте. Сказано — сделано, вскоре Роман отбыл в Индию. Мантрами и знанием языка он произвёл такое впечатление на индийцев, что получил возможность непосредственного контакта с главой Бихарской школы Свами Ниранджананандой. Через месяц последний назначил Роману мантра- и асана-дикшу (дикша — персональное посвящение). После первого же исполнения мантры Роман двое суток лежал и потел чёрным потом. С асанами было ещё круче, не менее часа в день он должен был выполнять Сукшма-вьяяму (суставную разминку), а затем подряд около сорока поз. Кроме того, Ниранджан запретил употреблять Роману чай, кофе, и острые приправы. — Ты был прав, — сказал он, — если б не сачковал я эти два года! Ведь ерунда получается: визуализация и мантры идут великолепно, а самочувствие хуже, чем раньше. Мы с сыном уезжали в Крым, и я посоветовал Роману не терять времени. — Ладно, — апатично сказал он, — без тебя я приступать не хочу, подготовлюсь морально, а вернёшься, тогда и начнём. — 276 —
|