|
Много лет Берт, думая о строительстве космического корабля, всякий раз вспоминал Майка Адамса и все те сложнейшие системы, которые были разработаны для безопасного возвращения из космоса в атмосферу Земли, и сердце его замирало. Подобные автоматические системы существенно превосходили все, с чем он хотел работать. Мало того, они намного превосходили все, с чем хотели работать NASA или русские! Что ни возьми — Mercury, Geminy, «Союз» или Apollo, — все они спускались одинаково: просто и грубо падали. Вам не давали, боже упаси, никакой возможности лететь. Вместо этого вы сидели пристегнутым в тесной капсуле, которая неслась сквозь атмосферу тупым концом вниз и жутко нагревалась при этом. Толстый и тяжелый металлический щит поглощал тепло. Долетев до достаточно плотной части атмосферы, капсула выпускала парашют. Если парашют выдерживал, вы могли уцелеть. Если нет — нет. В апреле 1967 г. друг и соотечественник Юрия Гагарина Владимир Комаров погиб во время спуска на корабле «Союз-1», когда его парашют не раскрылся. Несмотря на то, что парашюты за последние двести лет кардинально изменились, несмотря на все усилия и все усовершенствования конструкции, парашютный спорт и сегодня остается достаточно опасным. Несколько лет назад несчастный случай при затяжном прыжке привел к гибели моего хорошего друга Алекса Ритчи; у меня тоже был случай, когда я едва не погиб во время прыжка, отстрелив каким-то непонятным образом свой основной парашют. Парашютный спорт — захватывающее и достойное увлечение, но нельзя же подвергать подобному риску обычных пассажиров или устраивать массовые экскурсии в космос, если парашют — единственное средство возвращения на землю. Берт Рутан оказался в тупике. Когда в 1996 г. Питер Диамандис объявил Х-Prize, Берт не сумел придумать ничего лучше, чем все та же система — капсула плюс парашют. Он все же построил экспериментальную систему запуска под названием Proteus. Эта ранняя версия ракеты-носителя — ракеты, на которой нечего было запускать! — давно не давала покоя самым дальновидным коллегам Берта. Среди них был и инженер Scaled Composites Кори Бёрд; он вспоминает, что весь 2000 г. почти непрерывно донимал Берта заявлениями о том, что они просто должны построить космический корабль — ну хоть как-нибудь! Бёрд предлагал вариант за вариантом, пытаясь придумать воздушный тормоз — какую-нибудь «пернатую штуку», которая замедлила бы спускающийся корабль в атмосфере и при этом не дала бы ему развалиться. Постепенно Берт тоже заразился этой лихорадкой. Многие видели, как он машинально рисовал «пернатую штуку» при всякой возможности. Воздушные тормоза, похожие на бадминтонные воланчики, украшали ресторанные салфетки, программки благотворительных ярмарок и вообще любые клочки бумаги, попадавшие ему в руки, — до тех пор пока однажды ночью Берт не разбудил свою жену Тоню диким криком: «Я нашел! Нашел!» — 161 —
|