|
После этого он пропускал уроки в школе сколько хотел; он стал пропадать по ночам, и вскоре выяснилось, чем он занимается,-он был членом шайки, грабившей товарные вагоны. Полиция изловила его, и он очутился за решеткой; мать плакала навзрыд и не могла обнять его, потому что их разделяла железная сетка. Какой позор для его честных и работящих родителей, которые каждое воскресное утро водили детей в церковь с тех самых пор, как они научились ходить! По какой-то непостижимой для Эбнера и Милли причине церковь дала осечку в отношении одного из их мальчиков. Эбнер отпросился на полдня с работы и, прихватив с собой пастора, преподобного Оргута, отправился в суд доказывать свою респектабельность. Они переговорили с судьей, и Генри Шатту дали испытательный срок; раз в месяц он должен был являться к судейскому чиновнику и отчитываться в том, что он делает. На время он присмирел и стал ходить в школу, но он уже не чувствовал себя своим ни в семье, ни среди прихожан своей церкви. На нем было клеймо малолетнего преступника; люди косились на него, а он отвечал тем, что издевался над их тупым благочестием; трудный паренек; но, как оказалось, и для таких есть дорога в жизни. XXXIX Генри Форд продолжал расширять свое предприятие. Теперь ему никто не мешал, он был хозяином в своем деле. Он, его жена да их сын были директорами Фордовской автомобильной компании, и единственными держателями акций. Они произвели основательную чистку, и тот, кто не разделял взглядов хозяина, вылетел из компании. Воина пошла Генри на пользу, она научила его по-новому относиться к людям. Хватит крестовых походов, кораблей мира, хватит идти на поводу у идеалистов и попусту тратить время! Отныне он только предприниматель и крепко будет держать все в руках. Автомобильная промышленность принадлежит ему, он сам создал ее и требует от своих служащих и рабочих, чтобы они в точности исполняли его приказания. Его манеры стали резче, речь грубее "Благодарность?-говорил он.-В бизнесе не может быть благодарности. Люди работают ради денег". На этом основании он уволил с своего предприятия многих из самых преданных ему служащих, которые работали на него с самого начала. Иногда он даже не брал на себя труд предупреждать их, они являлись утром на работу и находили свое место занятым. Случалось, он впадал в неудержимую ярость, и когда рассердивший его служащий возвращался на свое место, он находил свой стол изрубленным на куски топором. Жаловаться было некому, ибо стол принадлежал ему только на словах как и все прочее, стол принадлежал Генри, и если Генри пожелал искромсать его или приказал кому другому это сделать,-почему бы и нет? — 53 —
|