|
Рост фондового рынка останавливался среди прочего еще и потому, что государство из-за высоких расходов на войну с Испанией начало мухлевать с металлическими деньгами, уменьшая содержание в них драгоценных металлов. Люди в ответ стали прятать полноценные монеты. Начались волнения, остановилось кредитование. Правительству короля Уильяма III Оранж-Нассау (Уильяма Оранжского), созданному английской революцией 1688 года, перестали доверять, так же как и его деньгам. В 1694 году доверие к власти почти сошло на нет, так что в Лондоне было практически невозможно занять сколь-либо значимую сумму – кредит отсутствовал [Bagehot 2005, р. 37]. Государственные долги упали в цене на 40%, разместить государственный лотерейный займ не удалось. Попадали и акции: «Ост-Индской компании» – примерно в 5,5 раза, Hudson Bay – на 70–90%. Большинство мелких компаний, включая все дайверские, перестали существовать. Но в финансовой сфере начались реформы. Еще в 1693 году были введены парламентские гарантии по государственным долгам, что привело к созданию такого финансового инструмента, как национальный долг. В 1694-м вновь созданный и разместившийся Банк Англии – частный банк, но с правом печатать бумажные деньги и с переводом в него всех государственных счетов, получил монополию на ведение банковской деятельности в стране на условиях предоставления правительству займа в размере 1,2 млн фунтов под ежегодные проценты в размере 100 тыс. фунтов. В 1696-м Банк Англии зашатался и не смог погасить некоторые обязательства, но в результате выстоял [Bagehot 2005, р. 44]. В 1696 году в обращение были введены казначейские векселя. В 1697-м Банк Англии впервые конвертировал в собственные акции госдолг. В 1704 году были приняты законы, которые сделали все долговые бумаги передаваемыми (transferable). Эта практика была списана с более развитого голландского законодательства. Но так было на бумаге, а на деле продать госбумаги было очень сложно. Изменения в государственный реестр не вносились, проценты продолжали поступать первоначальному владельцу; кроме того, не было деления на лоты, за каждым владельцем долга числилась вся сумма, зачастую крупная, и было неясно, что делать, если требовалось продать только часть ее. В результате продать государственные долговые бумаги было труднее, чем акции акционерных обществ, которые самостоятельно вели реестры и оперативно вносили в них соответствующие изменения. Следующие 20 лет на фондовом рынке Англии все было тихо и вяло, пока не закончилась война с Испанией и во весь голос не заявила о себе «Компания Южных морей». — 39 —
|