|
После растроганного молчания графиня наконец встала. – Хорошо, сударь, вы меня убедили, я напишу моему нотариусу, что принимаю предложение относительно Обле… Да простит мне Бог, если я поступаю дурно! Саккар, стоя, сказал взволнованным и торжественным тоном: – Уверяю вас, сударыня, что сам Бог внушил вам эту мысль». А вот разговор с более мелким акционером – неким Дежуа, который служил рассыльным, а теперь был без работы. Он вложил свои деньги в акции Всемирного банка с той же целью – сколотить приданое для своей дочери Натали, которую любимый ею переплетчик замуж без этого не берет. И вот акции выросли настолько, что приданое собрано – можно продавать. Но хочется большего. Вдруг акции вырастут еще? Нужно спросить совета у Саккара – он-то знает. Саккар говорит с ним совсем другим тоном: «– Ну что ж, милейший! Берите новые акции, которые вам полагаются, продайте последнюю рубаху, но берите их – вот совет, который я даю всем нашим друзьям. – Ну нет, сударь, этот кусочек слишком жирен, мы с дочерью не залетаем так высоко… Когда все это началось, я взял восемь акций на те четыре тысячи франков, что нам оставила моя бедная жена, и кроме этих восьми у меня ничего нет, потому что при следующих выпусках, когда капитал дважды увеличивался, у нас не было денег, чтобы купить новые акции, приходившиеся на нашу долю. Нет, нет, речь идет не об этом, нельзя быть таким жадным. Я только хотел спросить у вас, сударь… надеюсь, вы не обидитесь на меня за это… спросить, не следует ли мне продать? – Как так продать? Тут Дежуа со множеством беспокойных и почтительных оговорок изложил свое дело. При курсе в тысячу триста франков его восемь акций стоили десять тысяч четыреста франков. Следовательно, он мог свободно дать Натали шесть тысяч приданого, которых требовал переплетчик. Но видя непрерывное повышение акций, он вошел во вкус; у него появилась мысль, сначала неопределенная, а потом неотступная – взять и свою долю, нажить небольшую ренту в шестьсот франков, которая позволила бы ему уйти на покой. Однако капитал в двенадцать тысяч франков вместе с шестью тысячами франков дочери составит громадную сумму в восемнадцать тысяч франков, и он не смеет надеяться когда-либо достигнуть такой цифры, так как для этого курс должен дойти до двух тысяч трехсот франков. – Понимаете, сударь, если акции больше не поднимутся, так лучше мне продать, потому что счастье Натали прежде всего, не так ли?.. А если они поднимутся, у меня сердце разорвется от того, что я продал… – Вот что, милейший, – вспылил Саккар, – вы просто глупы! Неужели вы думаете, что мы остановимся на тысяче трехстах? Разве я, я сам, продаю?.. Вы получите свои восемнадцать тысяч, ручаюсь за это». — 146 —
|