Я приветствую в тебе Бога

• Далеко еще? – спросила Настя.
• Не беспокойтесь, не очень. – тепло улыбнулась женщина.

Настроение у Насти выровнялось. Сейчас ее, видимо, введут в курс дела, вероятно, рассказав придуманную версию событий. Вернувшись, она знаками намекнет Василию или напишет о том, что квартира прослушивается. Таким образом, уговорит его вернуть кассету, и от них, дай Бог, отцепятся. А свою кассету, которая лежит в абонентском ящике в Москве, она теперь вряд ли вообще будет использовать. Уничтожит при первой возможности и дело с концами.

Они проезжают Парголово. Настя опять начинает волноваться. Зачем куда-то ехать, особенно за город? Неужели нельзя было все доходчиво объяснить в том же офисе? Как бы прочитав ее мысли, водитель оборачивается.

• Не волнуйтесь, мы просто едем на дачу к нашему шефу. Он вам все и расскажет.

Километров через десять-пятнадцать шоссе уже почти безлюдное. Они неожиданно останавливаются возле припаркованной на обочине серебристой «Лады». Из «Лады» выходят двое мужчин в камуфляже. Настя не успела никак среагировать, когда они подсели к ней на заднее сиденье и девушка в миг оказалась зажатой между их плотными телами.

• Зачем это? – возмутилась Настя.
• Молчи, сука! – один из подсевших крепко хватает ее за руки, второй заклеивает ей рот широким скотчем, потом достает из-под сиденья мешок и быстро надевает Насте на голову. Ей связывают руки. Некоторое время Настя бьется, мычит, возмущенная внезапным посягательством на личную неприкосновенность, но несколько звонких затрещин и трехэтажный мат с угрозами в ее адрес заставляют ее затихнуть и сжаться.

Они едут еще какое-то время, несколько раз поворачивают, наконец, машина останавливается и те двое, грубо схватив Настю, вытаскивают из машины и куда-то ведут. Несколько раз выматерив ее, когда она спотыкается, они заходят в какое-то помещение. Десяток ступенек вниз, видимо, в подвал. Там развязывают руки, снимают мешок, отдирают скотч. От обиды у Насти текут слезы, горло спазмируется и она не может ничего произнести, внутренне недоумевая, как с ней могли так поступить, она же ничего не сделала. Да нет, доходит до нее, сделала. Теперь ей остается приложить все усилия, чтобы они не выбили из нее правду – что она видела кассету и даже сделала копию. Это необходимо, если она хочет жить.

Она обнаруживает себя в хорошо обставленном помещении с дорогой мебелью, видеоаппаратурой. Звучит легкая музыка. В кожаном кресле сидит мужчина лет тридцати-сорока в черных очках и дорогом костюме. Головорезы уходят, закрывая за собой дверь.