|
Ира: Да. Мама как-то раз очень сильно обвиняла меня в неподобающем общении с мальчиком, да и вообще называла меня проституткой с 13-ти лет. Хотя я поцеловалась-то впервые в 19… Ведущий: Арес, уже «горячо»? Арес: Да. Ведущий: Ира. Повтори за мной слова и почувствуй, как они в тебе отзовутся. «Я с отрочества хотела и хочу страстной влюбленности, страстей. Хочу намного чаще, чем это происходит. И те обвинения, которые мать произнесла, соответствуют моему воображению». Ира повторяет. Ведущий: Что чувствуешь? Ира: Хотелось бы это сбросить, но я ощущаю, что это уже вросло в кости. Все кости правой руки буквально пропитаны этим. Ведущий: Арес, можно вместе с тобой еще пригласить Кащея Бессмертного? Арес: Да. Ведущий: Кащей, здравствуй! По делу тебя пригласили? Кащей: Да. Ведущий: Скажи, Кащей, как Ира утрамбовывала чувство вины в свои кости? Эта просьба была обращена ею бессознательно к тебе? Кащей: Да. Ведущий: Кому она хотела мстить этим? Своими костями, напитанными виной. Это ведь месть? Кащей: Матери. Это немой укор. Ведущий: Ира, представь и скажи матери это: «Мама, полюбуйся! Вот кости. Они насквозь пропитаны моей виной. Это тебе!» Ира повторяет. Ведущий: Что с мамой происходит, Ира? Ира: Она злится, так как она не понимает, зачем я ей это даю, и она никак не может их использовать. Ведущий: Что ты чувствуешь? Ира: Мне обидно и больно. (Плачет). Ведущий: Скажи матери, что тебе больно и обидно. Ира, после трудностей, так как, по ее словам, образ матери уходит или разговаривает и не слушает, а также после споров с Ведущим, просит помощи у Кащея, чтобы удержать внимание матери, и проговаривает это несколько раз. Ведущий: Та, кто не слышит, та, кто уворачивается – это твоя часть, которая не хочет слышать о твоей обиде. Ира: Мне очень больно и обидно от того, что я запихала это в кости. Я настолько боюсь это полностью прочувствовать, что запихала это в кости. Ведущий: Посмотри на это как на сон. Это твоё воображаемое. Реальность мало чем отличается от воображаемого. Когда мы в воображении совершаем инцест, изнасилование, убийство, ненавидим, то считаем, что это нормально. Но повторюсь: так называемая реальность и воображаемое вообще в каком-то смысле неразличимы, и каждый из нас многократно совершал так называемые тяжкие грехи в воображении и не винил себя за это. И сейчас ты можешь почувствовать, что, если между воображением и реальностью нет особой разницы, то можно простить себя практически за всё. (В этот момент осуществился переход в атмосферу позволения, причем такой, что все присутствующие также испытывают интенсивные психофизические переживания, многие плачут или смеются, иные просто расслабляются. Ира тоже плачет, потом смеется и перестает сопротивляться). — 155 —
|