Золотая жила

Несколько лет назад я заметила, что когда просила о подсказках в утренних страницах, а потом прислушивалась, то нередко получала их из источника, более мудрого, чем я. С годами я научилась рассчитывать на эти подсказки. Я спрашиваю. Слушаю. Применяю в жизни. Но доверять им? И после этого еще и доверять себе, согласившейся на такое? Это был очень долгий и постепенный процесс, который был связан с так называемым "творческим потолком". Очень часто высшие силы подсказывают мне поступки, которые кажутся совершенно запредельными, чересчур смелыми, слишком самонадеянными и страшными... пока я не решаюсь последовать подсказке и не нахожу, что меня все время поддерживают.

Позвольте мне привести пример.

Около года назад я получила наставление свыше, что мне нужно поехать на лето в Лондон. Мне это показалось несколько странным. Этот город никогда меня особенно не привлекал. Но что было делать: Лондон – так Лондон, и я послушно отменила занятия и сказала всем, что меня все лето не будет – я уезжаю.

Почему именно туда? Мне было очень любопытно. А потом "Путь художника" был издан в Англии, и я подумала: "Ах, вот почему! Я еду в Лондон на презентацию своей книги". Потом я познакомилась с британцем, который мне понравился, и подумала: "Ах, вот оно что. Я еду в Лондон, чтобы мы узнали друг друга поближе".

Тем временем подсказки продолжались: "В Лондоне ты напишешь блестящие песни". Я, мягко говоря, засомневалась. Уже двадцать лет я писала тексты для нескольких композиторов, но не умела ни на чем играть, не знала нотной грамоты, да и голоса у меня тоже не было.

Более того, оба мои брата стали музыкантами, один из них – композитор, несколько моих сестер тоже неплохо играют, а я всегда была музыкальным гадким утенком в семье. ("Кто это поет таким писклявым голосом? Это ты, Джули?")

Я? Блестящие песни? "С чего бы это?" – думала я. Мне казалось, что если бы у музыки со мной было что-то общее, я бы уже давно об этом знала. В детстве я уступила фортепиано более талантливым братьям и сестрам. Мне очень нравилось петь в хоре, я изучила партию альта к "Аве Мария" и выступала в католической церкви Святого Иосифа, но талантливой я себя совсем не чувствовала. Однако от пения я была в восторге – хотя и не придала этому должного значения.

"Разве не интересно было бы написать мюзикл о Мерлине?" – настаивали мои утренние страницы. Я отмахнулась от этой мысли, как от струйки дыма.

В мае я приехала погостить к друзьям в Болдер, штат Колорадо, и пошла на прогулку по горной тропке недалеко от их дома. Там, среди камней, показался прозрачный ручеек. Я присела возле него и вдруг ощутила, как у меня в голове зазвучала песня – и текст, и мелодия.