|
остального, я работал психотерапевтом в Службе Здоровья в Гарварде и Стенфорде. У меня было восемь пациентов, с которыми я работал ежедневно по методике Фрейда. После того, как я начал принимать психоделики, мне стало ясно, что модель, которую я использовал, как раз и не давала произойти реальному изменению в моем пациенте. Я считал себя врачом - это была единственная роль, доступная мне, и, как врач, я нуждался в пациенте. Роли были распределены: один из нас должен был быть врачом, другой - пациентом. У меня, так же, как у пациента, было много непонятного, но игра состояла в том, что я - врач, а он - пациент. Суть игры состоит в том, каким станет пациент по е„ окончании. Аналогично " конечному и бесконечному " - еще один уровень понимания этого постулата Фрейда. Поэтому я подумал: "Пока я буду озабочен тем, чтобы быть врачом, мне необходим пациент. Как только пациент перестанет вести себя как положено пациенту, я прекращаю работать с ним, потому что он не дает мне то, в чем я нуждаюсь". ТЕОРИЯ ИГР Я преподавал теорию игр как один из психодинамических способов, который... Я преподавал ее в высших школах для юношества. Я читал курс ментальной гигиены, обучая детей тому, каким образом менять в себе поведенческие привычки с помощью игрового анализа игровых ролей. Эти дети оказались очень смышлеными, они, например, задавали такой вопрос: Существует ли неигровой центр? Тогда я еще был вынужден отвечать так: Нет, нет - или - Я не знаю - или - Не беспокойтесь, это не важно - или - Вы еще не готовы - и т.п. Я отвечал так, потому что в то время еще не знал, как правильно ответить им на этот вопрос. Итак, я изменил свой метод терапии. Могло показаться, что я изменил его лишь внешне. Но на самом деле, изменение было более глубоким, чем могло показаться с первого взгляда. Я начинал с того, что мы садились вместе с каким-нибудь человеком, перед нами была доска, на которой я вычерчивал карту его игры. Он давал мне свои данные, а я свои - теории. Он был моим коллегой по этой исследовательской работе - проблеме изменения поведенческих привычек. Первое, что я делал, - создавал диссоциацию с "пациентом" таким образом, чтобы часть, которая была слаба в нем, стала предметом нашего с ним изучения. Я был исследователем этой его болезни. То есть я сразу же отделял его от болезни, говоря: "Парень, с которым мы с тобой имеем дело, не болен, хорошо?". Конечно, этот метод был отвратительным, тем не менее — 31 —
|