|
Существуют однополые структуры духовных организаций, как допустим два лидера: Христос, Дева Мария и двенадцать апостолов. Но принцип всегда остаётся тем же самым. Ну вот, потрепались о нашем, о простом, житейском, пора переходить к практическим занятиям… - Да,.. раз уж зашёл разговор. К вопросу о преимуществах восточного института брака. (Впрочем, весьма отдалённо). У Леща, помимо законной жены, была любимая женщина, молодая актриса Маша Ригельман. Она была типичная травести, невысокая, с длинным семитским носом и живым характером. Все её звали просто – Машёнка. Но была одна проблема, ей ужасно надоело играть маленьких девочек. И по этому поводу ей принадлежит совершенно шедевральная фраза, можно сказать глас вопиющего в пустыне. Я как-то зашёл за Лещём; Маша Ригельман после очередного распределения ролей, остервенело толкая перед собой входную дверь театра: —Блядь! Опять я девочка! В последствии мне довелось лицезреть репетиции этого спектакля собственными глазами. О чём он был, сказать затрудняюсь, но зато ставил его совершеннейший перл казахстанской режесуры по имени Кузбол. Хотя ему и не доставало до завершённого образа некоторой живости характера, тем не менее, своим неукротимым творческим мышлением он мне напоминал инспектора Лейстрейда в исполнении актёра Брондукова. Было это примерно так. На сцене проложена железная дорога, уходящая в глубь задника, на которой стоит огромная дрезина. И хотя сделана она была из фанеры и папье-маше, впечатление производила довольно мощное, тонны на полторы. Идет репетиция, Кузбол по ходу рассуждает: —Так, к этому моменту дрезина должна уже быть на авансцене. А она у нас где? В глубине… И в это же время как раз появляется девочка. Значит, делаем вот как. Девочка не просто выбегает на сцену. Появляясь из задника, она весело подхватывает дрезину, и радостно приплясывая, бежит на встречу зрителю, толкая дрезину перед собой. Вот так: «У - лю - лю!!!» Самое безумное то, что на премьере перед моим взором предстало именно это зрелище. А Лещ в это время сдавал премьеру другой нетленки. Очередную детскую сказку. На этот раз он был скоморохом, который время от времени, обвешанный колокольчиками, проходил по сцене из одной кулисы в другую и азартно выкрикивал: «Рогалики вкусные, круглые бублики!». Точный текст я сейчас не припомню, но что-то в этом роде. На этом собственно его роль и заканчивалась. Эта история так бы, наверное, и канула в лету, если бы Лещу, для кучности, не выделили в подмогу одного очень юного монтировщика сцены, который очень-очень хотел быть актёром. — 110 —
|