Священный роман

Грусть от того, что все так происходит, грусть о том, что они утратили то, что когда-то у них было, вот что так часто испытывал Бог и говорил об этом Израилю (и нам) через пророков. Он постоянно пытался вовлечь Свою Невесту в выяснение отношений, а Она продолжала слышать в Его словах лишь недовольство тем, как Она выполняет Свои обязанности. Тот, кто одурманивает свое сердце, слышит Бога ушами Израиля.

Та, что прибегает к особому виду анестезии, чтобы усмирить свое сердце, а также сердце любого, кто хочет вступить с ней в романтические отношения, говорила бы так: «Мое сердце закрыто для любого романтического приключения, требующего каких-то обязательств. В своей жизни я стараюсь избегать сюрпризов, которые может принести неистовство твоего или моего желания. И если бы ты был поумней, ты бы делал то же самое».

За этими резкими словами скрывается личная драма.

Некоторые из нас, кто выбрал анестезию, чтобы усмирить свое сердце и сердца тех, кто нас любит, пережили шквал разящих и легко распознаваемых Стрел, урон от которых мы пытаемся скрыть, просто закрывая дверь в поврежденные уголки сердца. Другие же, возможно, жили в нездоровой атмосфере ложных приличий, которая подавляла неистовые порывы их души. Они выросли в обстановке сдержанной вежливости, под которой понималось тайное соглашение, что все должно быть хорошо. Они уяснили, что все, попадающее под определение «непристойно», не имеет права на существование в их жизни, иначе мир будет в опасности. Окружающие давали им понять, что лучше быть менее пылкими любовниками.

Иногда такое требование накладывается культурными традициями. Розмари Даниелл в книге «Роковые цветы» показывает, как культура Юга, где она выросла, требовала, чтобы она в буквальном смысле слова разделила свою душу надвое, чтобы быть принятой в обществе: с одной стороны, беспомощная красавица-южанка, не угрожающая мужчинам и обществу Юга, а с другой — компетентная, независимая деловая женщина, которая может справиться с любой проблемой, возникшей в семье.

А зачастую враг навязывает нам эмоции, свойственные вероломным любовникам, особенно такие, как стыд, страх, похоть, злость и ложное чувство вины. Эти эмоции «защищают» нас от более опасных переживаний: печали, чувства одиночества и покинутости, разочарования и даже радости и страстного желания, которые угрожают свободным плаваньем по необъятным просторам сердца. Эти чувства пугают нас, иногда в течение долгих лет нашего христианского пути.

Когда я (Брент) пишу эту главу, мы с Джинни переживаем сложный период в нашем браке. Мы пытаемся позволить печали, которую ощущаем оба и которая связана с определенной разобщенностью и отчужденностью в отношениях, выйти наружу. Несколько лет мы скрывали свои чувства, добродушно подтрунивая друг над другом в страхе, что они могут далеко завести нас (развод?), если мы их признаем. Позволяя себе эту печаль, мы оба ощущаем, что у нас появляется шанс наладить более глубокие взаимоотношения с годами.