|
Дивана-биби тоже, видимо, разволновали воспоминания. - Собрал я все свои силы, всю свою веру! - возвысил дайди голос. - Крошку за крошкой, крупицу а крупицей, как в голодный год подбирают последние колосья с поля! И громко приказал дедушке Олиму подняться в воздух и следовать за нами. Но его так крепко привязали, что взлетел он вместе с платаном, лишив людоедов не только обеда, но и священного дерева. - У-ф-ф! - отдышался ослик. - Какой счастливый конец! - Пожалуй, это только начало, - улыбнулся Диван- биби. - Как видишь, платан укоренился рядом с моей кибиткой, став стержнем, или позвоночником, будущего сада Багишамал. Дайди провёл рукой по стволу и легонько постучался, как в дверь гостеприимного дома, где ему всегда рады. Показалось, что дерево признательно вздохнуло, как огромная собака, которую хозяин погладил и почесал за ухом. - Кстати, учёный дедушка Олим так и не поверил в летающего осла! - рассмеялся Диван-биби. - А людоедов на гавайском острове принял за кошмарный сон, хотя я подарил ему верёвку, которой его привязали к дереву. "Да мало ли что за верёвка! - возмущался дедушка. - Что она доказывает? Уверен, это лженаучная верёвка!" Ему так легче жилось. Когда ничего не перечило его любимой науке, дедушка Олим чувствовал себя вполне счастливым. У каждого своё счастье, как и своя лень. Как говорится, кому счастье, а кому ненастье! Диван-биби погрустнел, будто над головой его задержалась тучка, а лицо занавесил дождь. - Знаешь ли, когда хоронили дедушку Олима, мир его праху, - поклонился дайди земле, - я увидел высеченные на могильных камнях годы жизни усопших. И глазам своим не поверил! Получалось, что на кладбище - одни младенцы и дети, не старше десяти лет! Что же стряслось в этом маленьком селении? Эпидемия? Землетрясение?! "Бог с тобой, внучок, - отвечала мне бабушка. - Какие младенцы? В наших местах все долгожители. Твоему дедушке Олиму исполнилось девяносто девять! А теперь погляди, что выбито на камне, который он сам приготовил незадолго до смерти!" Я слова не мог вымолвить и стоял ошеломленный. "Здесь нет ошибки, - вздохнула бабушка, опираясь на мою руку. - У нас в кишлаке такой старинный обычай - на могильных камнях выбивают только годы, прожитые в счастье. Вот видишь, у дедушки Олима за девяносто девять лет жизни набралось семь счастливых. И это не так уж и мало! - закивала она головой. - У многих, посмотри, всего - го несколько месяцев полной и радостной жизни. А всё остальное время - какая-то пустота, непонятно что. Так, существование!" — 46 —
|