|
Ослик заинтересовался: - А у меня какого вида? Бабушка или тётушка? Крупная или мелкая? - Одному лень мешает бегать, другому ходить. А третьему и сидеть-то лень, - продолжал сад. - У кого-то она размером с комара. Хлопнешь, и нету! А может быть такая, которую и лопатой не пришибёшь. Твоя хорошо известна - братец-лень по имени Танбал. И похоже, он очень велик! Шухлик сразу увидел братца Танбал а. Ох, до чего толстый, неповоротливый и равнодушный, как бегемот. Вот разлёгся на дороге и не позволяет ослику заняться собой. Даже не даёт в сад войти, который все-г о-то в двух шагах. Возможно ли договориться с Тан-балом или придётся бороться? - Разрешите пройти, - вежливо попросил Шухлик. Но Танбал и ухом не повёл. Глаз не приоткрыл. - Прочь с дороги! - крикнул тогда рыжий ослик. Ни ответа, ни привета! Лежит братец-лень, как бревно. Шухлик упёрся плечом, лягнул копытом и спихнул его в канаву. Очухался наконец Танбал. Заворчал, заёрзал, норовя из канавы выползти. - Так легко от меня не избавишься! - пыхтел он и сопел. - Эй, запомни, куда бы ты ни отправился, сорок дней буду на твоём пути! И посмотрим ещё, кто кого! "Ну и братец у меня! От такого натерпишься!" - подумал Шухлик. Вошёл в сад Багишамал - и очнулся под гранатовым деревом. Уже рассвело. Рядом сидел тушканчик Ука, разглядывая "фонарь" на лбу рыжего ослика. - Откуда такая прелесть? - спросил он. - Бодался вот с этим деревом, - честно ответил ослик. - Довольно-таки весело! Быстро засыпаешь и видишь поучительные сны. - Везёт некоторым! - сказал Ука и ускакал по своим делам. "Какой милый тушканчик, - подумал Шухлик. - И хвост у него с кисточкой, как у меня!" Оглядевшись, он заметил рядом пустую корзинку. Все добрые чувства, которые там оставались, вернулись обратно к Шухлику. Вместе с улыбкой. В общем-то, он прекрасно чувствовал себя этим утром, будто освободился от кучи мусора, мешавшей видеть, слышать и дышать. Мимо, постукивая иголками, проходил угрюмый дикобраз Жайра. Шухлик кивнул ему: - Привет! Доброе утро! И дикобраз вдруг расцвёл, как диковинный цветок, вроде огромного репейника. Начал шаркать ножками и похрюкивать: - Привет! Рад вас видеть! Утро очень доброе! - Глядел он, правда, исподлобья, но такая уж физиономия у дикобраза. Иначе глядеть не может. Шухлику хотелось улыбаться всем подряд и говорить: "Доброе утро!" А потом: "Добрый день" и "Добрый вечер". Он скакал по саду, как тушканчик Ука, помахивая хвостом с кисточкой. И едва не наступил на крысу Каламуш, которая, принюхиваясь и чихая, сновала меж деревьями с узелком на спине, будто собралась в дальнюю дорогу. — 27 —
|