Пока мы лиц не обрели

чтобы он хотел довести дело до драки. Скорее этого хотелось мне. Я была еще

молода и глупа и никогда не видела, как бьются между собой мужчины. Поэтому

мне не было страшно - напротив, меня охватило какое-то приятное волнение.

Паланкин поставили на землю, и Жрец вышел из него. Он очень постарел и

совсем ослеп, так что девушки из Дома Унгит вели его под руки. Я и раньше

видела служительниц Унгит, но только при тусклом свете факелов внутри Дома.

Под ярким солнцем они выглядели очень странно в своих огромных париках,

уложенных при помощи воска. Лица их были так сильно накрашены, что казались

деревянными масками. Только эти две девушки и Жрец вошли во дворец, воины же

остались снаружи.

- Заприте за ними двери! - распорядился отец. - Не думаю, чтобы старый

волк сам полез в западню, если у него недоброе на уме. На всякий случай

будем все же осторожны.

Девушки ввели Жреца в Столбовую залу и усадили его в поставленное для

него кресло. Напряжение утомило старца, и он долго переводил дыхание, перед

тем как заговорить. В молчании он по-старчески двигал челюстями, словно

жевал что-то беззубыми деснами. Девушки неподвижно стояли по сторонам кресла

и смотрели на нас лишенными всякого выражения глазами. Запах старости, запах

благовоний и притираний, которыми умащались девушки, наполнил дворец. Так

пахла Унгит, так пахла святость.

Глава пятая

Отец приветствовал Жреца, сказал, что радуется вместе с ним его

выздоровлению, и приказал подать вина. Но Жрец сделал протестующий жест

рукой и промолвил:

- Не надо вина, Царь! Я дал обет, что не буду вкушать ни вина, ни пищи,

пока не передам тебе то, что велела сказать богиня.

Голос его был тихим, речь - медленной, и тут я впервые заметила, как

сильно исхудал он за время болезни.

-- Как тебе будет угодно, слуга Унгит, - сказал Царь. - Говори!

-- Я буду говорить с тобой, Царь, от лица Унгит, от лица всех старейшин

и знатных людей Глома...

-- А их волю как ты узнал?

- Мы все собрались - по крайней мере все те, от кого что-то зависит, -