весомую информацию: "Почему вы хотите заниматься исследовательской работой?" Хотя мое желание узнать об этом совершенно естественно, претендент явно не ожидает такого вопроса. Дело в том, что он никогда не пытался отчетливо сформулировать его для себя. Теперь ему приходится задуматься и четко ответить на очень сложный, фундаментально важный вопрос о мотивации научной деятельности. О, это совсем не просто, да я и не ожидаю исчерпывающего и последовательного анализа всех причин, побудивших его заняться наукой. И тем не менее ответ говорит о многом. То же самое справедливо и в отношении следующего вопроса: "Почему вы хотите работать именно здесь, в этом институте?" Есть тысячи способов ответить на эти вопросы, и я не уверен, что смогу объяснить, чем определяется моя реакция в том или ином конкретном случае. Описание каждого возможного варианта заняло бы целый том, однако ни при каких обстоятельствах я не стал бы этого делать, ибо такая книга выдала бы все мои уловки. Для меня немаловажно и то, насколько искренним оказывается желание претендента получить искомую должность. Если кому-то ее сразу предлагают, а он предпочитает подождать месяц-два, чтобы урегулировать свои личные дела или использовать очередной отпуск, то я начинаю сомневаться. Истинный ученый никогда не станет тянуть с началом научной работы. Если есть такая возможность, я прошу претендента поработать с испытательным сроком, чтобы мы могли получше приглядеться друг к другу. Часто это невозможно, поскольку, не получив от нас определенного обещания, он должен искать другие варианты. Если же претендент соглашается на "пробный эксперимент",- это самый лучший способ установить, насколько мы сработаемся. Беседуя с претендентами на технические, административные и другие вспомогательные должности, я в гораздо большей степени руководствуюсь личными соображениями, нежели документами или результатами тестов на — 225 —
|