Нарцисс и Гольдмунд

вокруг, принадлежавшие ему: летняя шляпа, пара башмаков для танцев, рулон

рисунков, маленькая лютня, несколько фигурок из глины, кое-какие подарки от

возлюбленных: букет искусственных цветов, рубиново-красный стакан, старый

затвердевший пряник в виде сердца и тому подобная ерунда, хотя каждый

предмет имел свое значение и историю и был дорог ему, став теперь

обременительной рухлядью, потому что ничего из этого он не мог взять с

собой. Рубиновый стакан он, правда, обменял у хозяина дома на крепкий добрый

охотничий нож. который наточил во дворе на точильном камне, пряник раскрошил

и покормил им кур на соседнем дворе, изображение Мадонны подарил хозяйке

дома и получил за это нужный подарок: старую кожаную дорожную сумку и

достаточный запас съестного на дорогу. В сумку он сложил несколько рубашек,

бывших у него, и несколько небольших рисунков, смотанных на палку, а также

еду. Остальное пришлось оставить.

В городе было много женщин, с которыми нужно было бы проститься; у

одной из них он только вчера ночевал, не говоря ей о своих планах. Да, вот

так то да се хватает за пятки, когда соберешься странствовать. Не надо

принимать это всерьез. Он решил ни с кем не прощаться, кроме людей в доме.

Он сделал это с вечера, чтобы чуть свет отправиться в путь.

Несмотря на это, кто-то утром встал и, когда он собирался покинуть дом,

его пригласили в кухню съесть молочного супа. Это была хозяйская дочь,

ребенок лет пятнадцати, тихое, болезненное создание с прекрасными глазами,

но с поврежденным суставом в бедре, из-за чего она хромала. Ее звали Мария.

С утомленным от бессонной ночи лицом, совершенно бледная, но тщательно

одетая и причесанная, она угощала его в кухне го рячим молоком и хлебом и

казалась очень опечаленной тем, что он уходит. Он поблагодарил ее и

поцеловал на прощание сочувственно в губы. Благоговейно, с закрытыми глазами

приняла она его поцелуй.

ТРИНАДЦАТАЯ ГЛАВА

В первые дни своего нового странствия, в первом жадном упоении вновь