Нарцисс и Гольдмунд

похож на того, кому приказывают и посылают туда-сюда.

Нетерпение Гольдмунда достигло предела, каждое рассудительное слово

мастера было мучительным для него и казалось отвратительно скучным и

педантичным. Он запальчиво воскликнул: "Зачем вы говорите мне все это, если

не собираетесь брать в ученики?"

Мастер продолжал непоколебимо в той же манере.

- Я целый час думал о твоем деле, теперь имей терпение и ты выслушать

меня. Я видел твой рисунок. В нем есть ошибки, и все-таки он прекрасен. Если

бы он не был таковым, я подарил бы тебе полгульдена и расстался бы с тобой

навсегда. Больше о рисунке я говорить не буду. Я хотел бы помочь тебе стать

художником, возможно, ты к этому предназначен. Но учеником ты стать не

можешь. А кто не был учеником, тот не может в нашей гильдии стать

подмастерьем или мастером. Это я говорю тебе заранее. Но ты можешь сделать

попытку. Если сумеешь на какое-то время остаться в городе, можешь приходить

ко мне и кое-чему поучиться. Сделаем это без обязательств и договоров, ты

сможешь уйти в любое время. Возможно, сломаешь мне пару резцов и испортишь

пару деревянных болванок, и,если окажется, что ты не резчик по дереву,

займешься чем-нибудь другим. Теперь ты доволен?

Пристыженный и тронутый, Гольдмунд слушал.

- Благодарю вас от всего сердца,- воскликнул он.- Я - бездомный и сумею

прожить здесь, в городе, как раньше в лесах. Я понимаю, что вы не хотите

брать на себя ответственность и заботу обо мне как ученике. Я почту за

счастье учиться у вас. От всей души благодарю вас, за то, что вы приняли во

мне участие.

ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА

Новые картины окружали Гольдмунда здесь, в городе, и новая жизнь

началась для него. Так же как эта страна и город приняли его, маня весельем

и пышностью, так и он принял эту новую жизнь с радостью и надеждой. Если

печаль и оставалась на дне его души неприкосновенной, то на поверхности

жизнь играла для него всеми красками. Это было самое радостное и самое