|
- Ну, и что делать? - промычал Замоскворецкий. - Лекарство у меня для вас припасено, дорогой Юлий Юрьевич, - скверно улыбаясь, промурлыкал доктор Князев. - У вас ведь болезнь, извиняюсь, психическая, такого же рода и лекарство должно быть. Пилюльками тут не поможешь. - Давай, не тяни, Князь! Доктор выдохнул и, как бы исполняя неприятную обязанность, сказал: - Убить тут одного нужно. Непременно убить. - Тебе, доктор, я гляжу, человека убить, что рецепт выписать. - Да нет, Юлий Юрьевич, не мне его убить нужно, а тебе, - Князев перешел на ты. - Я же объяснил, это для твоего самочувствия полезно. - Устал я от крови, Князь, - печально заметил Замоскворецкий и, помолчав, спросил: - Кто он? Доктор повеселел: - Он? Ты его не знаешь. Некий Филимонов Влас Александрович. Типичный волк в овечьей шкуре. - Что сделал? - Залез к твоим девочкам в курятник, в ту самую точку, к Гретхен, где вчера шум был. Пропаганду ведет. Бунт готовит. Прямо революционер, проповедник покаяния! Василиса на его счету. А какая была, а!? Ты ее из-за этого самого Филимонова потерял. - Ты его что, к Василиске приревновал? Знаю я, как ты по ней сох. Мне мамаша докладывала. - Ошибаешься, Юлий Юрьевич. Какая там ревность. Твои девочки, ты же знаешь, для меня просто как необходимая эмоциональная разгрузка. Такая разгрузка необходима, согласно передовым методикам и психотехникам. При чем тут ревность? Я, голубчик мой, о пользе дела пекусь. О пользе твоего дела. Василиса, между прочим, далеко не последняя. Пока ты сегодня от безделья мучился, этот Филимонов зря времени не терял. Позвони вот Гретхен и спроси, где Анжелка. Доктор набрал номер и протянул Замоскворецкому мобильный телефон. Замоскворецкий послушно спросил у снявшей трубку мамаши, дома ли Анжела. Выслушав ответ, он молча вернул трубку доктору. - Убедился?! А я и говорю, - ехидничал доктор Князев, - Анжелочка не явилась к началу рабочего дня, или, правильнее сказать, "рабочего вечера". Клиенты ждут, ее нет. А знаешь где она? Она преспокойненько с Власом прохлаждается и на работу к тебе больше возвращаться не собирается. Вот так, господин филантроп. — 91 —
|