|
Мамаша достала сигарету и закурила, обдав Власа приторным дымом дорогих сигарет. Дрожащей рукой Влас вынул из кармана зеленый комок стодолларовой банкноты и поскорее бросил его на стол, чтобы мамаша не заметила дрожание рук. Женщина развернула сто долларов, бережно разгладила их, потом потрепала, потянула, посмотрела на свет и, одобряюще взглянув на Власа, объявила: - Пойдет. Не фальшивые. Что, на все? Или сдачи дать? - Сдачи не надо, - раздраженно пробурчал Влас. - Ну вот и чудненько. Твои - два с половиной часа. Пойдем, - вставая, позвала мамаша. - Приятного тебе отдыха. Ты к нам еще приходи. Наши девочки поэтов ох как любят, - и она кокетливо повела глазами. Взяв Власа за руку, мамаша устремилась по длинному коридору. "В прошлом огромная коммуналка была, а теперь они ее скупили под бедлам, - думал Влас оглядываясь по сторонам. - Вон, сколько комнат: раз, два три, четыре, пять, шесть... Двери все обиты, как входные, для звукоизоляции...". - Да ты не озирайся. У нас в это детское время почти никого не бывает. Только такие поэты, как ты. А люди солидные ближе к ночи заглядывают, - хихикнула мамаша. Пройдя в самый конец коридора, она широко распахнула дверь и заталкивая Власа в комнату в очередной раз пошутила: - Вот он, сказочный дворец нашей Василисы Прекрасной! Дверь захлопнулась. Глава восьмая. Милиционер - Вы будете священник Понтий, в гражданской жизни Понтий Доримедонтович Копьев? - обратился милиционер к спускавшемуся по ступенькам храма отцу Понтию. - Я... - опешил отец Понтий. - А в чем, собственно, дело? Милиционер улыбнулся, крутанул правой рукой черный лоснящийся ус и продолжал: - Господин Копьев, дело в том, что мне необходимо срочно с вами поговорить по делу, имеющему прямое отношение к нашему ведомству. Отец Понтий уныло вздохнул, подумав про себя: "Не достаточно ли сюрпризов на сегодняшний день? Еще мент какой-то странный. Усы, бородка. Что, им в милиции теперь разрешают не бриться, что ли? Прямо д’Артаньян какой-то. Хорошо, хоть Мила ушла раньше...". — 24 —
|