|
Возникло спазматическое желание вызвать к себе побольше мальчиков и девочек-проституток, но… нет, забивать пустоту таким образом не хотелось – ясность в будущем от этого не возникнет, а вот серость – вполне. Трахаться хотелось, но не настолько сильно, чтобы реализовывать это желание. Джейн стала перебирать – с чем она осталась. Желания изучать генетику, физику – остались, вот они тут, прямо сейчас можно «притронуться» к ним. Желание самостоятельно исследовать созерцание разных морд Земли – тоже есть, и даже сильнее. Желание пробиваться к осознанным сновидениям – тоже есть, усиленные смутной надеждой, что таким образом она сможет толкнуться в еще одну «дверь», ведущую к мордам, и кто знает – может та дверь окажется перед ней открытой. Интерес к истории – остался, хотя конечно изучать историю привычным образом было не так интересно, как пользуясь методами «погружений». Развивать свое тело – тоже хотелось. Прямо сейчас хочется пойти в качалку и хотя бы в течение часа хорошенько поработать на тренажерах, полазать на скалодроме, побегать в большой теннис, побоксировать. Особенно сильно хотелось получить опыт концентрированного переживания разных ОзВ, добиться постоянного интенсивного озаренного фона. Интересно было бы попробовать найти симпатичных людей, попробовать самой учить их тому, что она уже знает. Чем дальше она продвигалась в своей инспекции «тела желаний», тем больше обнаруживала, что с ним всё в полном порядке. Хотелось многого и даже очень, но среди всего этого разнообразия не было системообразующего стержня. Не было того, в отношении чего можно было бы сказать, что в этом сейчас заключен смысл ее жизни. Не было направления главного прорыва, а хотелось именно прорыва, штурма. И тут до Джейн дошло, что задача-то, оказывается, уже почти решена! Именно желание штурма было наиболее насущным и ярким. Осталось только понять – в каком именно направлении она хочет совершить прорыв, куда именно хочет устремить все свои силы, упорство, решимость, все свои навыки, полученные в общении с мордами и без них. Осталось только понять – куда рвануться, и чем больше она думала об этом, тем острее и настойчивее становилась эта потребность. Прорваться. Куда? Спустя неделю вопрос все еще оставался без ответа. Сингапур, Пном-Пень, Лхаса, Чанг-Май – она просто перелетала с места на место, прогуливаясь вечерами по улицам без дела и залезая наутро в следующий самолет, уносящий ее в Коломбо, Антананариву, Порт-Луи, Абиджан, Касабланку. Она совращала, но редко трахала, начинала читать и бросала, поддерживала приятное чувство легкого голода и ни во что глубоко не влезала, чтобы не быть затянутой мелкими делами, пока не решено главное, пока не выявлен главный вектор. Несмотря на такую, казалось бы, вопиющую неприкаянность, ее жизнь нельзя было назвать вялой – уж во всяком случае она могла делать и делала консервативные практики, которые делали жизнь более чистой, более готовой к восприятию своего содержания. Устроила небольшую облаву на всплески НЭ, которые, как оказалось, возникают немного чаще, чем она себе это представляла, но все же не настолько часто, чтобы быть серьезной проблемой – достаточно было просто повышенной внимательности и периодических эмоциональных полировок, чтобы добиться постоянного и интенсивного озаренного фона на 4-5. Несколько раз в день – озверядка. — 326 —
|