|
Тора растерянно оглянулась, словно ища – за что зацепиться взглядом. То, что казалось незыблемым, стало неопределенным. - Вот этот эксперимент, - продолжал Нортон, - ты посмотри – ведь каждого несет в свой огород. Кто чего только ни хочет. Пройдет несколько часов, мы все влезем в это дело, и начнется бардак. Одним подавай доступ к мордам, дракончикам и к Бодху. Другим – интеграцию восприятий морд Земли. Третьим – колонизацию миров, четвертым еще всякую хрень… вот ты научилась погружениям, ты умеешь интегрировать восприятия, ты побывала в вертикально-ориентированных мирах… нет еще? Ну не важно, в фессоновских мирах точно побывала. И что? Вот ты ответь мне – ну и что?? - …в каком смысле… в каком смысле – что? В смысле – стала ли моя жизнь… - Да, вот именно – стала ли твоя жизнь больше похожа на жизнь? – Нортон вздохнул и заговорил медленнее и тише. – Раньше люди хотели обладать сексом, деньгами, машинами и книгами, реже – знаниями, информацией и навыками. И жизнь их была отвратительна. Дилемма «быть или иметь» стояла перед ними с ужасающей остротой. Они так спазматично стремились к обладанию, что забывали жить, и проживали свою жизнь и умирали в полном маразме, в полной тупости. Ну вот теперь-то, наверное, мы живем иначе? А? Тора ничего не ответила. Ход мысли ей был понятен, но мозги шевелились со скрипом. - Скрипят шестеренки-то?:), – Словно отвечая на ее мысли произнес с улыбкой Нортон. – Мы в ужасной заднице, Тора. Мы благополучно сменили объект обладания. И разница налицо. Целая пропасть разделяет нас от людей прошлого, тухнущих в негативных эмоциях, тупости, без радостных желаний. Но впереди еще одна пропасть. - Я сегодня…, - начала Тора, и Нортон умолк, - …да, я как раз сегодня проснулась, хожу и не понимаю ничего – вроде бы все так, как должно быть - тот же дом, комп, окно, плеск волн, ветерок, пальмы… так почему я как будто чужая здесь, как будто я всегда жила где-то в другом месте? Потом вдруг вспомнила, что совсем недавно испытывала что-то очень привлекательное. Что-то. А осталось только это воспоминание, только воспоминание о том, что «что-то было», что там была тяга, магнетичность, и что там мне очень нравилось. Словно я спала, и во сне испытывала ОзВ. А сейчас я проснулась и забыла, что жила другой жизнью. Я вдруг оказалась в этом мире, с другой жизнью. - Да. Мы потеряли пульс. Мы отвлеклись. Мы рвались к свободе и теперь погрязли по уши в атрибутах свободы вместо того, чтобы стремиться к ней напрямую. - Если я сейчас думаю о том, что буду лишь час-два в день реализовывать свое желание строить базу дайверов, сразу… сразу возникает… вот дьявольщина… ведь возникает озабоченность… это же прямое свидетельство механичности желания, но если возникает ясность в том, что желание это по большей части механическое, от этого оно само по себе не исчезает, но это и понятно – оно конечно не исчезает, но испытывать и реализовывать механическое желание не имея ясности и имея ее – это огромная разница. В первом случае – это означает быть засосанным в болото – вечный, непрекращающийся кошмар самоотравления. Во втором случае – сама по себе ясность является катализатором изменений, притягивает вспышки ОзВ, да, это ясно… но… я не понимаю, Нортон! – Тора села на коленки, выпятив попу и чуть раскачиваясь в стороны. – Я ничего не понимаю… ну хорошо, я глупая девочка, но… — 196 —
|