Т.П. ГРИГОРЬЕВА
ИДЕЯ СУДЬБЫ НА ВОСТОКЕ
Идея Судьбы не появилась на буддийском Востоке, ибо не было того, что породило эту идею в Греции, в частности не было представления об изначальном Хаосе, следствием которого явилась вера в непредсказуемость и неотвратимость рока с вытекающими отсюда последствиями (фатализм, детерминизм, стоическая жертвенность - трагическое мироощущение). "Перво-наперво возник Хаос (Бездна), а затем
Широкогрудая Гея, прочное седалище навек
Всех бессмертных, живущих на вершине снежного Олимпа,
и Тартар туманный в недрах широкодорожной Земли,
и Эрос - прекраснейший среди бессмертнмх богов,
Расслабляющий члены всех богов и всех людей
Покоряет он разум и соображение в груди.
Из Хаоса родились Эреб и черная Ночь,
А от Ночи произошли Эфир и Денница.
Которых она родила, зачав от Эреба в любовном совокуплении.
(Геосид. Теогогния, 115-125)
Так все и пошло, откуда что появляется, туда и возвращается. И Космос, организуемый Нусом, подвержен распаду, и время от времени оттесняется Хаосом. "Путь вверх-вниз один и тот же" - по Гераклиту. Все обречено на самораздвоение - такова природа вещей, и вечный самодовлеющий Ум (Нус) подвластен инобытию, по закону необходимости становится страдающим и несчастным. Повинуясь "необходимости" и "случайности", полагает Аристотель, он впадает в бессознательное преступление, пока со временем не происходит "припоминание" прежнего блаженного состояния. Тогда происходят "возмездие" под влиянием "страха" и "сострадания" и очищение души. Но Космос обречен на трагическое существование, на "вечное возвращение", ибо так и есть: "Из чего все вещи получают свое рождение, в то они и возвращаются, следуя необходимости. Все они в свое время наказывают друг друга за несправедливость" (Анаксимандр). Любовь чередуется с Ненавистью, судя по поэме Эмпедокла "О природе":
Сей беспрерывный обмен никак прекратиться не в силах.
То Любовью влекомое, сходится все воедино.
То ненавистным Раздором вновь гонится врозь, друг от друга.
(Эмпедокл. О природе, с. 17)
Любовь-Филия - космическая сила: Гармония, Радость, Афродита. Ненависть-Нейкос - Вражда, Раздор, Гнев. И это звучит чрезвычайно современно: Любовь объединяет разнородное и разъединяет однородное - ведет к Единству и Добру. Ненависть, наоборот, соединяет однородное и разъединяет разнородное, и потому ведет ко всеобщей Вражде и Раздору. Эти фазы мирового круговорота чередуются, соединение однородного (тенденция недавнего прошлого) нежизненно по причине своей однородности, неизбежно саморазрушается, отторгается Бытием, как не соответствующее его законам. Скопление же энергии Вражды, не затребованной Бытием, приводит к катастрофам в природе и обществе, к национальным раздорам: национальный организм начинает сопротивляться противоестественной, навязываемой однородности. Истинный же союз, всеединство, Любовь-Филия предполагает индивидуальную неповторимость, разнородность, будь то нация, будь то личность или национальная культура. Лишь разнородное способно притягиваться, образовывать Целое.
Но если все неотвратимо повторяется, то от человека мало что зависит, ему не преодолеть Необходимости. И хотя христианство, как и все религии, снимает эту зависимость: "Здравый разум разрывает эти вращающиеся круги" (Св. Августин. О граде божьем), в сознании она продолжает жить вплоть до нашего времени. "Почему в бесконечной игре падений и восхождений небесного огня - сущность космоса? Ответа нет, и вопрошаемая бездна молчит" (Лосев А.Ф.). Греко-римский настрой владеет умами: "Мы не можем изменить мировых отношений. Мы можем лишь одно: обрести высокое мужество, достойное добродетельного человека, и с его помощью стойко переносить все, что приносит нам судьба, и отдаться воле законов природы" (Сенека). И хотя Шеллинг уверяет: лишь существо, лишенное свободы, могло подчиниться судьбе, но как избавиться от "борьбы свободы в субъекте и необходимости объективного". Что уж говорить о Ницше, не видевшем смысла в существовании, для которого трагична сама суть бытия, изначально хаотического. "Бог умер" - идея олицетворилась в господствующем нигилизме, предопределившем не только тип культуры XX в., но и его беды. Этот исход был неизбежен. Запад выстроил свою Судьбу. Греческая модель мира принципиально дуэльна, мир распался на "тот" и "этот", и процесс раздвоения всего на противоположные стороны оказался необратимым: субъект, отпавший от объекта, объективизировал все сущности, включая самого человека. Оперируя диалектикой, опираясь на логику, субъект сделал мир объектом своих вожделений. Потому и страшит Рок, что не укладывается в логические понятия, алогичен по сути. Но иначе не развилось бы научное мышление, не с чем было бы оперировать, экспериментировать, подвергать анализу и синтезу, не было бы того, что алчущий познания греческий интеллект хотел осилить. Наука, видимо, возникла как возможность противостояния Судьбе, Случайности, в надежде изменить мир, познав его устройство, его логику, и сделать человека свободным от Необходимости. Это обусловило взлет греческой мысли настолько мощный, что он предопределил путь европейской цивилизации, вызвав расцвет науки и техники, оплодотворил дух культуры, но какой ценой! Ценой утраты Целого. Мир земной оказался отчужденным от небесного, материя от духа, и христианству не всегда удавалось восстановить утраченную связь между Землей и Небом, без которой начинается вырождение землян: саморазрушается всякая часть, отторгнутая от Целого. Наука имела дело с конечными вещами, конечные же вещи - конечны, подвержены исчезновению, и культура не всегда снимала это ощущение всеобщей смерти, исчезновения. Отсюда безысходность, ощущение трагизма жизни, жажда свободы и неверие в ее возможность, ибо все детерминировано, отсюда установка на вседозволенность и невиданные катастрофы, мировые войны.
Б.А. Успенский делает вывод: "Судьба - это хаос, энтропия, то, чего мы не ожидаем". Но закон энтропии работает в замкнутой системе и, действительно, идея судьбы реализуется в замкнутой системе и не действует в открытой, что подтверждается духовным опытом Востока. Восток и Запад, две половины Целого, самопознаются друг в друге, в понимании судьбы в том числе. Неразрешимое для Запада противоречие между Свободой и Необходимостью не могло возникнуть на Востоке, ибо ничто ничему принципиально не противопоставлялось; мир изначально Един, недвойствен, и потому не постигаем расчленением, анализом и синтезом. Все расчлененное утрачивает свою природу, и потому о нем нельзя иметь достоверного знания. Поэтому основной мировоззренческой и познавательной установкой становится принцип "не-два" (санскр. адвайта), непротивопоставления одного другому; не отступать от Пути (кит. Дао), онтологической Справедливости, ибо мир изначально Един и совершенен. Само Бытие благорасположено к человеку, и все его беды происходят от непонимания Пути, от неведения (санскр. авидья). Он создает искусственные дхармы (элементы бытия, психофизические структуры), по собственному невежеству впадает в зависимость от них, пребывая в мире ложных представлений, иллюзии (майя). Но человек может выйти из круга вечного возникновения и исчезновения, разомкнуть кольцо зависимости, выйти к Истине, если приведет в порядок свои мысли, будет следовать правильному Пути: не созидать искусственных дхарм, не попадать в зависимость от построений досужего ума, а, поняв Истину - путем глубинного сосредоточения на ней, сообразуясь с поставленной целью - Свободой, - построить свою жизнь.
А коли так, и не могло появиться на буддийском Востоке всего того, что характеризует образ мышления человека Запада, ни фатализма, ни детерминизма, ни аксиоматики, ни стоической жертвенности, ни трагического мироощущения, так как эта система представлений разомкнута в Небытие, в котором есть все, все существует в непроявленном виде. "Множество вещей Поднебесной рождается из бытия, а бытие рождается из Небытия" (Лаоцзы, "Даодэцзин", § 40). "Небытие вездесуще, проникает повсюду. Вот почему я достигаю успеха, следуя Недеянию. В Поднебесной редко что может сравниться с учением без слов, с пользой от Недеяния" (Там же, § 43).
И в Китае ведают о постоянной обратимости движения, но не так, как говорит Гераклит: "Путь вверх-вниз один и тот же". Древние китайцы, совершенномудрые, в самом движении видели способность к обратному ходу (туда-сюда, кит. шунь-ни) и видели в этом залог Перемен, ибо движение это идет не по замкнутому кругу, и не линейно, по горизонтали, но и по вертикали, т.е. способно восходить к Свободе. "Одно инь, одно ян и есть Дао. Кто следует этому, идет к Добру", - говорится в древнем комментарии к Ицзину ("Книга Перемен", "Сицычжуань"). То есть имеется в виду естественное состояние всякого живого или природного организма: вдох-выдох, прилив-отлив, нагнетание-расслабление. Но важно, что это естественное дыхание Вселенной, если ему ничто не препятствует, ведет мир к Благу, которое изначально.
Иногда переводят как "судьбу" понятие "воля Неба" (кит. тянь мин), но это не слепая сила, не рок, а высшее предначертание, которое человеку предстоит выполнить, если он хочет следовать правильному пути, ведущему его к освобождению от зависимости всякого рода. В отличие от греческого "тюхе" (букв. "попадание", удача, случайность), во что верили эллины, и то, что римляне называли "фортуной", китайцы считали, что если и подвернется удача, то нужно еще подумать, следует ли ею воспользоваться, не принесет ли это большую беду, если воспользуешься тем, что тебе не предназначено. "Если на роду написана бедность, - размышляет Ванчун, - но напряжением сил достигнешь богатства, то, достигнув его, умрешь. Когда силой таланта достигают богатства и знатности, судьба не в силах их принять. Это подобно вместимости сосуда. Если сосуд рассчитан на одну меру, то мера наполняет его до краев: будешь наполнять дальше - все прольется!" Конфуций в "Луньюй" много говорит о понимании Неба: "Не зная воли Неба, нельзя быть истинным человеком (цзюньцзы)" ("Луньюй", XX, 3). "Мелкий, ничтожный человек (сяожэнь) не знает веления Неба и не боится его" (ХVI, 8). Когда Конфуция отговаривали идти туда, где живут варвары, - разве можно жить среди низких? - он ответил: "Если там поселится цзюньцзы, откуда взяться низкому?" (IX, 13). "Если я поступаю неправильно, Небо отвергнет меня" (VI, 26). "В любви к Учению будьте искренни, не отступайте от Пути даже под угрозой смерти. Не ходите туда, где беспорядок. Не живите там, где смута. Если Поднебесная следует Дао, будьте на виду, если нет, уйдите. Если страна следует Пути, стыдно быть бедным и не в чести. Если страна не следует Пути, стыдно быть богатым и знатным" (VIII, 13). Нажитое неправедным путем богатство все равно не пойдет впрок. "Богатства и знатность, приобретенные нечестно, все равно что облака в небе" (VII, 17). Учитель сказал: "Не следуя Пути, не обретешь ни богатства, ни уважения. Людям ненавистны бедность и униженность, но, не следуя Пути, от них не избавишься" (IV, 5). Но как узнать правильный путь? "...Истинный человек смотрит в корень (кит. бэнь). Постигая его, находит правильный Путь". А последователь Конфуция, Мэнцзы скажет: "Кто познает свою природу, познает Небо".
От самого человека зависит его судьба: если он нарушает предначертание, идет против своей природы, врожденного дара, то идет против воли Неба, совершает самый великий грех, - убивает в себе атмана, свое истинное Я, свое предназначение. Если же нечто отпадает от Целого, то отторгается им как чужеродное, не содействующее общему замыслу - восхождения к Добру, совершенной Гармонии. И это предопределило мировоззренческую парадигму, дух культуры. В XX в. японский писатель Акутагава Рюноскэ скажет: "Не только свобода воли и рок, но бог и дьявол, красота и безобразие, смелость и трусость, разум и вера - отношение этого должны уравновешиваться, как чаши весов. Древние называли это золотой серединой - "тюе". В переводе на английский это - good sense. Я уверен, что без этого не достичь счастья. А если и достигнешь, такое счастье обернется злом, как если в жаркий день поддерживать огонь или в холод обмахиваться веером" ("Слова пигмея"). В законе подвижного равновесия (ва) - код японской культуры, образа мышления и поведения. Умение принимать во внимание подвижность обстоятельств, перемены привело к ситуационной этике: разумный человек соизмеряет свои слова и поступки с обстоятельствами. Об этом законе подвижного равновесия позволяют судить размышления одного из создателей театра Но - Сэами (1363-1443), как он изложил их в трактате "О преемственности Цветка": вечером, когда царит полумрак, атмосфера инь (инь-ци), играть нужно оживленно, в стиле ян, чтобы уравновесить настроение зрителя. Днем, когда преобладают яркие краски, царит оживление, атмосфера ян, играть нужно приглушенно, в стиле инь, чтобы избежать вульгарности, чрезмерности. И так во всем, говорит Сэами, успех каждого деяния зависит от умения уравновешивать темные и светлые состояния души". В Тайном учении говорится: следует знать, что всякое совершенство зависит от равновесия инь-ян... Душа (кокоро) равновесия инь-ян приводит к тому, что энергия ян-ци порождает инь-ци. В этом залог успеха Но". И очень образно об этом рассказано в даосском памятнике "Лецзы". У человека по имени Ши было два сына. Один был сведущ в науках, другой - в военном деле. Первый отправился служить в Ци, второй - в Чу. Оба хорошо были приняты правителями, и их семья благоденствовала.
Сыновья соседа Мэн решили последовать их примеру. Один знаток наук явился к правителю Цинь, но тот был занят сражениями, и ему было не до наук. Он приказал оскопить и прогнать пришельца. Второй сын, знаток военного дела, отправился в Вэй, и тоже неудачно, ибо правитель Вэй как раз полагался не на силу, а на политику невмешательства и за неуместный совет велел отрубить советчику ноги.
Когда искалеченные сыновья вернулись, то стали поносить семейство Ши. Но тот им ответил: "Всякий, кто удачно выберет время, преуспеет. Всякий, кто его упустит, пропадет. Путь ваш тот же, что и у нас, а итоги совсем другие. Не оттого, что действовали неверно, а оттого, что упустили время. Ведь нет среди законов Поднебесной таких, чтоб всегда были правильны, и нет среди ее деяний таких, чтоб всегда были ошибочны. То, что годилось прежде, нынче могут и отвергнуть. А то, что отвергли нынче, позже может пригодиться. Для того, что пригодно, а что непригодно, нет точных правил. И нет рецептов - как пользоваться случаем (не то ли, что греки называли "тюхе"? - Т.Г.), ловить момент и поступать по обстоятельствам. Это зависит от смекалки. А уж коли ее не хватает, то будь вы столь же многознающи, как сам Конфуций, и столь же искусны, как Люй Шан, - всюду, куда ни пойдете, попадете впросак.
Гнев Мэна и его сыновей утих, а с лиц их сошло выражение досады. И они сказали: "Мы все поняли. Не стоит повторять".
Правда, совершенномудрые не могли оказаться в такой нелепой ситуации, ибо обладали тем, что называется врожденным знанием и высшим качеством, небесной энергией - цзин, которая отличается от более грубого ци, субстанции простых смертных. Впрочем, в скрытой форме эти цзин, тончайшие ци, есть в каждом (как "искра божья" Экхарта), но, как сказано еще в одном древнекитайском памятнике "Хуайнаньцзы": "Тот, у кого разум преступает границу (тела), говорит цветисто; у кого благо (дэ) выходит из берегов - поступает лживо. Совершенное цзин погибает внутри, а обнаруживается это в речах и поступках. И тут неизбежно тело становится рабом вещей.
Тот, чьи поступки лживы, заставляет свои частицы цзин устремляться вовне. Но частицам цзин есть конец, а поступки не имеют предела, и потому волнуется сердце, замутняется разум, корень приходит в смятение". Иначе говоря, тончайшая энергия цзин питает сердце и разум, и, значит, если гибнет цзин, человека оставляет разум и отказывает сердце. Более того, пять органов человеческого тела вмещают эту энергию, и если болит печень, нужно подумать о чистоте мыслей. А по Лаоцзы, в цзин содержится Истина и Искренность, и, стало быть, отступая от того и другого, губим в себе высшее, выбываем из Бытия.
Итак, согласно даосской модели, изначален не Хаос, а Свет (кит. мин), Великое Единое. Изначальное ци гармонично, следуя Дао, мир восходит к Добру. Человека не подстерегает рок, если он действует по "воле Неба", т.е. в соответствии со своими врожденными свойствами (дэ), со своим предназначением; тогда и не нарушает общий замысел Вселенной, когда остается верен себе. Если же он не следует своему предназначению и достигнет успеха, то проку и счастья ему все равно не будет, ибо он нарушил закон Дао, закон Целого, скоординированного по воле Неба действия. Небо судит по закону высшей Справедливости, здесь случайности быть не может.
И согласно буддийскому учению, изначальна светлая природа Будды. Все существа, пройдя ряд перевоплощений, нирванизируют, переходят в Нирвану, в состояние абсолютного покоя и блаженства. Этот путь предвещает "Лотосовая сутра", одна из популярнейших в странах Дальнего Востока, принявших буддизм Махаяны: "Изначально все дхармы спасены". Человек призван изжить безначальное волнение дхарм - авидью (неведение, помраченное сознание), т.е. устранить несовершенство мира, устраняя источник своих личных бед, своих страданий (дукху), проистекающих от ложных привязанностей, пристрастий. Все сознательные существа едины в том смысле, что их объединяет общая, заключенная в них Мудрость (праджня), которая проявится при правильном поведении, несотворении злого, следовании правильному пути, который у каждого свой, и един с другими. Все сознательные существа потенциальные бодхисаттвы, будущие будды. В каждом есть изначальная Просветленность.
В каждом теле есть тело Будды, как в каждом моменте жизни заключена Вечность, в одном зерне - Вселенная. "Вы изначально Будды. Вы не становитесь Буддами впервые. В вашем нерожденном сознании нет и толики того, что можно назвать заблуждением... Если у вас есть хотя бы малейшее желание стать лучше, чем вы в действительности есть, если вы даже в малой степени спешите достичь чего-то, то вы тем самым идете против себя Нерожденного", - говорит буддийский наставник школы Риндзай, Банкэй. Неожиданно, не правда ли? А речь идет об истинном, внутреннем человеке, который есть в каждом и которого заслоняют иллюзии, заблуждения, загрязнения (клеша), от которых предстоит очистить сознание, как тому учил основатель школы Линь-цзи (япон. Риндзай IX в.). "Будьте хозяином любой ситуации, в которой вы окажетесь, и тогда, где бы вы ни находились, все будет правильно. Объективная ситуация уже не сможет управлять вами, и если даже случится так, что из-за дурной кармы, накопленной в прошлых перерождениях, вы совершили пять неискупимых грехов и оказались в аду, сам ад превратится в океан спасения.
Однако нынешние адепты совершенно не понимают Дхарму и уподобляются баранам, обнюхивающим и облизывающим все, что попадается на их пути. Они не могут отличать раба от господина и не различают, где гость, а где хозяин. Такие последователи... не достойны называться людьми, по-настоящему покинувшими свой дом, а воистину являются обыкновенными домовладельцами". Конечно, Линьцзи нельзя понимать буквально, в простых, казалось бы, словах зашифрован глубокий смысл, малодоступный для непосвященного в буддийскую мудрость. Умейте различать главное в данной ситуации и второстепенное, истину и ложь. Можно быть хозяином ситуации, если ощущаешь ее дух, но нельзя быть хозяином дома, владельцем чего бы то ни было, ибо это есть связанность, обладание или стремление к обладанию чем бы то ни было, есть несвобода, препятствие на пути. Тогда как "покинувший дом" и становится "хозяином" Вселенной, своим в доме Бытия. Поэтому мудрец учит - не заслонять истинное ложным, большое малым, видеть вещи, как есть, абсолютно честно. И это доступно свободному уму. О какой бы то ни было "судьбе", "роке" здесь и речь быть не может. Человек сам хозяин своей судьбы, если "верит в себя" (цзы синь), если ищет Просветление в себе, в своем сознании, зная, что мудрость - праджня заключена в каждом, что все одухотворено Единым сознанием, и каждый может черпать из кладовой знания, если догадается открыть дверцу усилием собственного духа. И это противоположно антропоцентрической модели западной эйкумены, когда человек вообразил себя "домовладельцем", хозяином Вселенной и потерял к ней дорогу, воздвигнул препятствия на пути к Свободе. "Если бы Адам не отпал от Тебя, не излился бы из его чрева этот морской рассол, род человеческий, предельно любопытный, неистово надменный, неустойчиво шаткий" (Бл. Августин. "Исповедь", XIII, 20, 28).
И японский буддист Догэн (XIII в.) говорил: если Просветленность не в тебе, то где же? Разве не в шуме бамбука путь к Просветлению? Не в цветении сакуры озарение души? И Линьцзи четыре века до него взывал, обращаясь к ищущим Истину: "Изучающие Путь! Для того, кто сейчас находится здесь, перед глазами, одиноко сияющий ясным светом и слушающий (мою Дхарму), для этого человека нигде нет преград. Он беспрепятственно проникает в десять сторон света и в три мира, везде и всюду сохраняя полную свободу. В любой объективной ситуации он не попадает в зависимость от этой ситуации, ибо внешние обстоятельства не могут управлять им. Он мгновенно проникает в суть каждой вещи, насквозь пронизывая мир (дхармадхату); встретив Будду, он говорит с Буддой, встретив патриарха, беседует с патриархом, встретив архата, беседует с архатом, встретив прета, беседует с претом. Он свободно странствует по земле разных государств, повсюду спасая своими наставлениями живые существа, и где бы он ни был, он никогда, ни на одно мгновение не отходит от своей истинной природы. В любой ситуации он остается совершенно чистым, пронизывая сиянием (этой чистоты) десять сторон света и проникая в единую и всеобщую таковость (бхута-татхата) всех дхарм".
Таков и Дао-Человек, свободен и вездесущ. И неудивительно, чань буддизм (япон. дзэн) вобрал в себя даосские черты. Но в буддизме больше значения придается личной ответственности за свои деяния, идее Кармы. И это слово по неведению переводят порой, как "судьба". Но есть принципиальное отличие: в карме абсолютно отсутствует момент случайности. Карма - это нажитое в прежних существованиях, наработанное, содеянное (от санскр. корня "кри" - делать; дело, поступок), унаследованное человеком в его настоящем рождении. Можно сказать, это абсолютная Справедливость, нравственный закон (нравственный императив, по Канту), генетическая память, которая совершенно беспристрастна, ибо образуется подсознательно. Поступки прошлой жизни слагают элементы дхармы нового существования, входят в субстрат данной личности. После промежуточного бытия вновь накапливается энергия для дальнейшего существования, предоставляющего человеку, который ведает, что творит, искупить или отработать свою карму, избавляясь сознательно от плохого осадка, от греха на нашем языке, от тварности. По определению буддолога Божьей милостью О.О. Розенберга, карма - формирующая сила, активность сознания, располагает элементы вместе с переживаемым личностью материальным миром, который есть составной элемент личности, результат индивидуальной кармы. "Карма иногда сближается с понятием судьбы, рока, и, действительно, она отчасти напоминает наше понятие "удела", "доли": человек страдает и живет в таких-то условиях - "такова его карма". При этом имеется в виду, что каждый поступок имеет определенную этическую ценность, положительную или отрицательную, соответственно которой человек будет награжден или наказан либо уже в этой жизни, либо в будущей... Карма определяется как "четана" и ее производное. Так называемая "четана" указывает на то, что происходит в сознании, прежде чем мы совершаем какой-либо телесный или словесный акт... в мыслях уже имеется что-то, что потом принимает форму того или другого движения или слова. Это что-то есть мысленная карма".
Учение о карме напоминает человеку: он не должен забывать о том, что его развитие продолжается и после того, как данное существование закончилось, и что придется за все отвечать, и ни одно его деяние не останется незамеченным. Представление о том, что мыслительная энергия, субстрат сознания (по Бергсону), или душа, не исчезает, но продолжает жить и после того, как освобождается от тела, древнего происхождения. В этом не сомневались и философы-досократики; скажем, Гераклит: "Идя к пределам души, их не найдешь, даже если пройдешь весь путь: таким глубоким она обладает Логосом". Или Пифагор, в изложении Порфирия: "...по его словам, душа бессмертна, но переходит в тело других живых существ; все происходящее в мире снова повторяется через определенные промежутки времени, но что ничего нового вообще не происходит и что все живые существа необходимо считать однородными между собой. Говорят, что эти учения впервые принес в Грецию Пифагор". Принес, как известно, с Востока. Еще отчетливее эти мысли у ученика Пифагора - Эмпедокла:
Но и другое тебе я поведаю: в мире сем тленном
Нет никакого рожденья, как нет и губительной смерти:
Есть лишь смешенье одно с размещеньем того, что смешалось,
Что и зовут неразумно рождением темные люди.
Глупые! Как близорука их мысль. коль они полагают,
Будто действительно раньше не бывшее может возникнуть...
Ибо из вовсе не бывшего сущее стать неспособно.
("О природе", 8-12).
Был уже некогда отроком я, был и девой когда-то,
Был и кустом, был и птицей, и рыбой морской бессловесной.
("Очищения". 117)
Или Плотин: "Я недоумеваю, каким образом некогда и сейчас я нисхожу и каким образом некогда душа моя оказалась внутри тела, оставаясь тем же, чем являлась само по себе, хотя и находясь в теле. Гераклит, который побуждает нас искать ответа на этот вопрос, полагая "роковые чередования" противоположностей, сказав о "пути вверх-вниз" предоставил нам догадываться самим, не потрудившись разъяснить смысл своих слов, вероятно намекая на то, что следует искать у самих себя, подобно тому как и сам он искал и нашел". (Плотин. "О нисхождении души в тело"). Плотину же принадлежат слова: "Всякая душа является и становится тем, что она созерцает". Он же говорил о Мировой Душе, как о "свете от света". И это близко Бл. Августину: "Велика она, эта сила памяти, Господи, слишком велика! Это святилище величины беспредельной. Кто исследует его глубины! И, однако, это сила моего ума, она свойственна моей природе, но я сам не могу полностью вместить себя. Ум тесен, чтобы овладеть собой же" (Св. Августин. Исповедь).
Карма и есть память, которая не дает покоя душе (сознанию) и возвращает ее на землю до тех пор, пока душа совсем не очистится и не будет в ней один Свет, пока не гармонизируются все связи, ибо основная причина страдания (дукхи) дисгармония сущего. Цель буддизма, таким образом, не отсутствие бытия, а отсутствие суетности, ложного бытия, вибраций дхарм, - достижение покоя. Бытия в Покое, который изначален, как и Свет, что и предполагает избавление от кармических клеш. Существует личная, национальная, космическая карма, и об этом можно сказать словами Вильгельма фон Гумбольдта: "Субъективность отдельного индивида снимается, смягчается и расширяется субъективностью народа, субъективность народа - предшествующими и нынешними поколениями, а субъективность этих последних - субъективностью человечества вообще". Отработать личную карму - значит, избавиться от эгоцентризма, сосредоточенности на себе, на своем маленьком, вторичном "я". Сосредоточиваясь на себе, эгоцентрик приходит в противоречие с законом Целого и рано или поздно выпадает из Бытия, отторгается им как чуждый элемент. То же самое с отдельным народом: если он болен национальным эгоцентризмом, то так же отторгается Целым и начинает саморазрушаться под действием законов энтропии. И то же самое с человечеством: если человечество берет на себя право бездумно вторгаться в космическое пространство, не считаясь с его законами, то неизбежно отторгается им. То есть, одно не может посягать на Свободу другого, на индивидуальную природу сущего, ибо у каждого свое предназначение, свой Путь, следуя которому мир восходит к Добру, которое изначально (как и Благо неоплатоников).
Тогда приходит избавление от Судьбы, слепого Рока, когда приходит осознание того, что невозможно ущемлять природу отдельного, ибо через неповторимую, индивидуальную душу происходит всемирное общение и достигается Гармония. "В индивидуальности, - по Гумбольдту, - заключена тайна всего бытия". Лишь через полное раскрытие индивидуальной природы, внутренней формы, достижимо царство Свободы, Единство высшего порядка, или положительное Всеединство (по Вл. Соловьеву). Похоже, человеческая мысль приближается к осознанию единичного, как знаку Единого, вечного. Истина не исчисляется, ибо Истина есть Целое, а Целое, как известно, недоступно дискурсивному разуму, формальной логике. Проблема Целого, Истины и Свободы подводит к обновленному сознанию, которое можно назвать Мудростью, пусть одни называли "праджней", другие "софией", но это уже будет не "любовь к софии", а "пребывание в ней", не знание об истине, а жизнь в Истине. Человек же достигший Просветления, изживший свою карму, не зависит ни от какого рока, ни от какой случайности. Его действия свободны и гуманны, свободный ум гуманен, иначе, если посягает на чью-либо свободу, не может быть свободным. Потому действия мудреца и называют "необусловленными" необходимостью (акарма).
Тому, что сознание подошло к этому пределу, за которым начинается Свобода истинная, а не мнимая, свобода дикарей, есть немало свидетельств и в современной философии, и в искусстве. Осмысление нового эона, на грани которого стоит человечество, по крайней мере его просвещенная часть, в высшей степени характерно для русской философии начала века, отторгнутой попавшим в беду отечеством, но ныне возрождающейся в умах "блудных сыновей" России. Можно напомнить такие мысли Н. Бердяева: "Личность не вмещается в непрерывный сплошной процесс мировой жизни, она не может быть моментом или элементом эволюции мира... Личность есть прорыв, разрыв в этом мире. Человек есть личность не по природе, а по духу... Личность не есть часть универсума, универсум есть часть личности, ее качество. Таков парадокс персонализма. Личность - экзистенциальный центр мира". И это созвучно истинному Я в буддизме. Сознание начинает идти не от общего к частному, а в самом частном видит уникальное проявление Божьего промысла или закона Целого, самого Бытия. Говоря словами Ф. Степуна: "Что такое причинность? - мертвая судьба. Что такое Судьба? - органическая логика бытия". Наконец, обретается точка отсчета, мера вещей: человек обретает себя, когда перестает мнить себя центром Вселенной. Тогда и обретает этот центр в себе. Сознание начинает отражать не мир теней, как в платоновской пещере, а истинно сущее, каждое явление в его Таковости, его истинной природе. И не только Личность самоосознается таким образом, но и нация: "Личность не часть нации, национальность есть часть личности и находится в ней, как одно из ее качественных содержаний. Национальность есть питательная среда личности. Национализм же есть форма идолопоклонства и рабства, порожденного экстериоризацией и объективацией".
Иначе говоря, путь к Свободе - через обретение себя, своей истинной природы, своей индивидуальности, о чем бы ни шла речь. Идет процесс индивидуализации отдельных сущностей, будь то звук, слово, человек, нация: переход из "царства необходимости" в "царство Свободы" (хотя и эти понятия, видимо, отойдут, как неадекватные процессу). Это высвобождение сущностей не могло произойти при прежнем, "метафизическом" типе мышления, разорвавшего одно Бытие на две половины. Дух знает лишь единичное. Тирания общего над единичным привела к бездуховности. Потому свободу от рабского сознания Бердяев связывает с изменением самой структуры сознания: "Истина в том, что реальное, существующее сингулярно, общее же не реально. Универсальность отдельного человека мы постигаем не через отвлечение общих нам человеческих свойств, а через погружение в его единичность".
Эти предощущения, предчувствие нового эона, - фазы свободного существования, несмотря на весь ужас происходящего в России в преддверии 20-х годов нашего века, позволили еще одному замечательному философу, Вл. Эрну, сказать: "История мира - это органический процесс, и как бы зло ни торжествовало в промежуточных фазах его, конец, к которому придет он, будет уже окончательной, полной и верной победой Добра". В самом деле, если Зло не изначально, не имманентно Бытию ("Доколе дьявол был светлым ангелом, он обитал на небе". - Мф., 24, 1), значит оно не вечно. Все возникшее, имеющее причину, подвержено исчезновению - по учению Будды. Зло будет убывать по мере очищения, расширения сознания, что доказывает теперь и наука, обретающая целостность. И это будет, ибо соответствует закону Бытия, закону Целого, сколь бы ни мешал этому процессу нечестивый ум. Энтелехия, благо Целого, имманентны Бытию, есть обещание Свободы, когда каждая сущность обретет себя, свою полноту. А значит, Восток и Запад не случайно притягиваются друг к другу в наши дни: только разное, реализовавшее себя, может прийти в Единство. Восток и Запад самопознаются друг в друге, помогая друг другу изживать свою карму и выполнить вселенское назначение: привести мир к Истине, человека - к предназначенной ему Свободе.
Григорьева Т.П. Идея судьбы на Востоке.
Понятие судьбы в контексте разных культур. Сборник. - М., 1994. с. 98-108.