|
Я отвергаю социальный дарвинизм, а также все, что ему прямо или косвенно способствует. Я не приемлю деспотизм, а также все, что служит возвышению владык посредством унижения подданных. Я считаю разумным иметь столько денег, сколько потребно для приобретения всего необходимого для жизни. В жизни меня, как правило, недооценивали, и это часто помогало побеждать. Тот, кто хитрит со мной, искушает своей самонадеянностью, тот же, кто искреннен, этим обязывает к встречной откровенности. Я уважаю мнение других, но обладаю собственным по всякому вопросу. Если для обретения популярности в какой-то части света необходимо говорить и делать то, что я считаю неприемлемым, пусть лучше я останусь неизвестным в тех краях, но душа моя будет спокойна. Меня воротит от напыщенных банкетов с их глупым регламентом, где все расписано до самых мелочей: кому и с кем назначено сидеть, сообразно весу и влиянию каждой из персон, грудой особых ложек, вилок и ножей, коими нужно кушать только то и это, но никак иное, от бесконечных и неискренних речей, наспех натянутых личин и всего прочего застольного кривляния, по недоразумению именуемого этикетом. Это же просто издевательство над человеческим здоровьем и едой! Как приятно спокойно отведать любимые блюда без всех этих глупостей, просто в свое удовольствие, и в окружении близких людей! Для меня неприемлемо быть ни в числе угнетателей, ни угнетаемых, ибо считаю это равно недостойным, а потому мне одинаково противны как рабовладельцы, так и их покорные рабы. Хороший человек плохого обо мне не скажет, мнение же плохих людей мне просто безразлично. Мои высказывания отражают только мою собственную точку зрения и не имеют целью поучения других. В жизни мне очень помогло умение заставить себя делать то, что остальные не могли или же просто не желали делать. Я стал спокойней относиться к зависти и клевете, помня о том, как обошлись с людьми, которые достойнее меня. Кого я только не перевидал на этом свете! На прием приходили, писали, звонили и даже являлись домой сотни две самозваных «святых» и «спасителей», восемь «богов», из которых один был особо навязчив, уже не помню точно сколько «ангелов» и аж две «богоматери», ясное дело, — беременных. В основном, им хотелось, чтобы я «возвестил» человечеству новость об их появлении. Я разбирался с ними сам, без комплиментов, но ни в полицию, ни в сумасшедший дом ни разу никого не отправлял. — 144 —
|