Посвящайте тому, что вспомнили сейчас, хотя бы десять минут каждый вечер, и вы будете спать, как не спали очень давно. Пусть вам снятся счастливые и безоблачные сны!

Беседа десятая

Гениальность и наркотики. Упражнения «Папа Карло», «Кто скрывается за нарисованным очагом?»

Интересно, сколько людей могли бы стать гениями, но так и не стали? Часто ли гений оказывается неспособным реализовать себя?

Под личиной людей, сбежавших от собственной жизни — нар­команов или алкоголиков, например, — сколько спряталось и скрылось от нас необычайных способностей, сколько великих стихов и бессмертных полотен?

Вы помните, наверное: в одном из рассказов Марка Твена не­кто, попавший в загробный мир, просит показать ему величайше­го полководца всех времен и народов. В показанном человеке он с возмущением узнает сапожника-алкоголика, умершего после пьяной драки на соседней улице.

Но тем не менее все верно. Именно этот сапожник по промыс­лу Бога потенциально должен был стать величайшим военным гением, хотя при жизни ему так и не довелось командовать хотя бы ротой.

«Гениальность может оказаться лишь мимолетным шансом, лишь крошечным проблеском сознания, только работа и воля могут дать ей жизнь и обратить ее в славу», — так писал гений и алкоголик Альбер Камю.

Если вы уже начали понимать, что это так, то продолжим нашу работу. Согласно утверждению Марка Твена, смысл человеческой жизни заключается в том, чтобы не пускать ее на самотек. Не нужно надеяться, что кто-то другой совершит за нас чудо, лучше снова и снова совершать прорывы к собственной гениальности.

Феноменальная память гения...

Великий Бетховен, даже когда совсем оглох, продолжал не только писать музыку, но и дирижировать оркестром. Каждый звук он слышал внутри, ориентируясь на движения музыканта. И все тот же Бетховен в детстве никак не мог выучить таблицу умножения.

Память, которой руководит интерес, — уникальна. Одну из своих скрипичных сонат (восьмую) он услышал «в голове» в не­кий счастливый миг, проезжая по улице в карете. Услышал и тут же забыл. Позднее Бетховен рассказал, как мучительно трудно было восстановить ее в памяти. Только через месяц она вспом­нилась целиком, поскольку «ощущение счастья», вызванное ею, «было невозможно забыть».

Я думаю, что вся музыка Бетховена может быть описана, как попытка композитора вспомнить что-то необыкновенно важное для него, что-то, что всегда хранилось в забытом, глубоко спря­танном тайнике души. Задача его музыки — пробудить забытые или спящие возможности в каждом из нас.