Для Ницше, Теслы, Дарвина и Уоллеса — для всех, кого мы успели вспомнить, потраченные усилия были величайшей радо­стью, они делали что-то очень важное и вовсе не считали самым важным для себя приобретение очередного зимнего пальто. Они научились различать радость и необходимость. Они научились двигаться в том направлении, куда звали их подлинные удоволь­ствия, пусть даже для нас описание их удовольствий и кажется странным.

Впрочем, почему странным? Ларина «корежило», Ницше весь «изводился от напряжения». Разве мы с вами не используем выра­жения «меня затрясло от радости» или «Счастье охватило меня»?

Хотите стать гением? Учитесь вспоминать свои подлинные ра­дости — подлинные, а не те, в которых убеждает вас окружающий мир, всего-навсего желающий остаться таким, какой он есть: косным, в котором люди живут для того, чтобы есть, а не едят для того, чтобы жить...

Беседа пятая

Два «Я» и Леонардо да Винчи. Упражнения Гурджиева и Леонардо

Если многие считают картины Пабло Пикассо холодными и производящими пугающее впечатление вследствие парадоксаль­ного искажения реальности, то произведения великого Леонардо вызывают чувство радости и удивительного спокойствия. Отрицая традиции «мейнстрима» в разные времена, оба мастера жили и тво­рили, руководствуясь лишь своими собственными принципами.

Леонардо да Винчи был человеком, который творил, во всем следуя принципу собственного удовольствия. Точнее говоря, не принципу собственного удовольствия — это понятие очень обе­сценилось в наше время. Леонардо как раз и был одним из тех уникальных людей, которые умеют слышать голос радости, зву­чащий в сердце, и следовать за ним.

Можем ли мы — мрачные прагматики — как-то прикоснуться к его дару?

Приписывая гений знаменитого флорентийца воздействию сверхъестественных сил, Джорджо Вазари писал: «Художник с переизбытком наделен красотой, обаянием и талантом, вступив­шими друг с другом в такое сочетание, что, куда бы он ни обра­щался, каждое его действие было божественно настолько, что, оставляя позади себя всех прочих людей, мастер являет собой нечто дарованное нам Богом, а не приобретенное человеческим искусством».

Помимо красоты облика, современники видели в Леонардо безграничное обаяние, легкость и силу, восхищались благород­ством его поступков.

Сын тосканского сеньора Антонио де Пьера де Андреа де Джованни Бути из Винчи обладал обширными знаниями. Он знал несколько языков, владел основами многих наук, как изящных, так и точных.