|
сообщить как идут дела, и сказал, что в принципе есть еще с чем работать. Он помолчал немного в телефонную трубку, а затем сказал: - "Ладно, запиши такой-то телефон, позвони и спроси Георгия Владимировича. Скажи что от меня, а там он сам разберется, что с тобой делать". Через неделю Георгий Владимирович - очень солидный, представительный мужчина лет пятидесяти с густой черной бородой, пришел ко мне домой. Поздоровавшись, он неторопливо обошел всю квартиру, внимательно осматривая расстановку вещей и всякие мелочи (что сразу же меня озадачило), затем сея за стол, достал из портфеля какие-то бумаги, чистую тетрадь и четыре ручки с пастой разных цветов. Минут десять он что-то записывал в тетрадь этими ручками, меняя цвета и подчеркивая отдельные фразы. При этом он периодически поднимал голову, внимательно смотрел на меня или оглядывал комнату. Закончив записи, он начал задавать мне вопросы, ответы на которые также педантично записывал разными цветами в тетрадку. Обращался он ко мне на вы, исключительно по имени-отчеству, с подчеркнутым вниманием, тактом и серьезностью. Его поведение было полной противоположностью тому, как действовал Александр Павлович. Исключительная вежливость и корректность (даже когда он настойчиво чего-то требовал или критиковал мои действия), строгость речи, четкость формулировок, без малейших отклонений в сторону вольных оборотов, педантичность, неторопливость и обстоятельность, - все эти качества он неизменно проявлял в течение всего нашего знакомства. В тот день мы проговорили часов пять. Вопросы Георгия Владимировича затронули буквально все факторы моей жизни: интересы, увлечения, круг общения (мне приходилось давать очень подробные характеристики всем, кто меня окружал в тот период жизни), подробное описание семейных — 26 —
|