|
Ещё в детстве я полюбил творчество замечательного оратора и литературоведа Ираклия Андроникова (возможно старшее поколение помнит его передачи «Слово Андроникова»), который рассказывал о совершенно простых вещах. Например в своих исследованиях он искал у Лермонтова какую-то затерянную фразу или упоминания о том или ином человеке, с которым Лермонтов был знаком. И об этом он рассказывал такие фантастические истории, что по воскресеньям я, будучи ещё маленьким, всегда просил родителей включить телевизор и слушал эту передачу. Видно было, что изливается из него этот нектар. Это прекрасно запомнилось. Следующей вехой был мой отец, который рассказывал множество баек, историй, и который обладали какой-то гипнотической силой, что тоже наверняка как-то повлияло. Так что десять лет назад я читал лекции так, что залы слушали по крайней мере с интересом. Даже замы деканов каких-то из вузов, которые пришли и что-то писали у себя, в итоге переставали писать и слушали. Следующей очень важной вехой в моей жизни был фильм «Маленькие трагедии», который вышел 1979 году. Потрясающий, я считаю фильм, настолько, что режиссер Михаил Швейцер, который его поставил, достоин памятника только за этот фильм, хотя он поставил много других замечательных фильмов, в том числе – экранизаций классики: «Золотой теленок», «Мертвые души», «Крейцерова сонату»… Основная фабула фильма закручена вокруг фигуры Импровизатора, которого играет ещё достаточно молодой Сергей Юрский. Он, в образе итальянского бродячего поэта, приходит к петербуржскому поэту Чарскому, более-менее известному, который вращается в свете и предлагает ему сочинить импровизацию для публики. В Петербурге это было совершенно непостижимо, никто не знал импровизаторов, а итальянская школа импровизаторов уже давно существовала. И я помню, когда закончилась первая серия, импровизатору публика задала вопрос «жестокий век, жестокие сердца», а я пошел и тут же написал стихотворение. 14 лет мне было тогда. Если вы помните, в этом отрывке, где импровизатор разговаривает с поэтом Чарским, он говорит: «задайте мне тему, и я вам сейчас прочитаю». И там как раз звучат эти дионисийские строки, которые я попробую воспроизвести. Там речь шла о том, что поэт не должен быть подневольным и служить обществу потребления. Он может говорить о чем хочет и не подстраиваться под общественный вкус. Вот эти строки: «Зачем крутится ветр в овраге, — 2 —
|