|
У колодца маячил чей-то высокий силуэт. Мне стало не по себе; я инстинктивно отступила на шаг, погасив фонарик. Со стороны колодца послышался бархатный смешок: — Дашка! Я тебя засек, тикать поздно! — Господи, Андрей!!! Доведешь до инфаркта… Ты что тут делаешь? — Тебя жду, — полушепнул он, подойдя так близко, что я услышала стук его сердца. Я сглотнула слюну и тут поняла, что жар ушел, а пить совсем не хочется. — Ты опасный человек, мастер Андрей… — Пошли, разговаривать некогда. — Куда? Зачем? — Постигать природу Огня. Минут двадцать мы шли во тьме. Внизу пело сверчками бескрайнее море июльской степи, вверху колыхалось серебряно-черное море звезд, мерцающих голубыми, красными и белыми искрами прямо над нашими головами. Вдали показалась ярко-оранжевая точка, расположенная будто бы на самой земле. Мы шли прямо на нее, точка росла, но только подойдя к ней, я поняла, наконец, что это. Посреди степи была вырыта круглая яма, в ней плотным оранжево-красным светом горел огонь. Андрей взял меня за плечи, подвел к самому краю ямы. — Стой здесь, — приказал он. Сам обошел яму по кругу и встал напротив меня. Извлек откуда-то из-за спины кусок темной материи, сложил ее несколько раз и завязал себе глаза. — Раздевайся и садись на колени! — раздался бархатный баритон. Я скинула одежду и села на краю, положив руки на колени ладонями вверх. — Смотри на огонь, дыши огнем, повторяй молитву: «Силой Святого Духа, огненный мир, откройся! Аминь» Я стала вглядываться в огонь. Внутри багряной плазмы, словно драгоценные нити в тончайшей газовой ткани, искрились мириады золотых точек. Огонь играл всеми оттенками пурпурного, желтого, апельсинного… Вдох — и огнем наполнилась каждая клеточка тела. — Силой Святого Духа, огненный мир, откройся! Аминь, — на выдохе сотворила молитву. — Силой Святого Духа, огненный мир, откройся! Аминь, — отозвалось с того края ямы, пока я вдыхала вновь. Огненное дыхание, перетекая сквозь огонь от меня к мастеру Огня и обратно, то учащалось, то замедлялось почти до полной остановки. Воздух исчез, как исчезла земля подо мной и небо над нами. Миром владел Огонь, огнем я дышала, огнем я видела и молитву творила тоже огнем. Тела я не чувствовала, я вся была одним сгустком пламени, и меня тянуло к костру, разросшемуся до вселенских размеров. Сначала я боролась с этим притяжением, боясь, что если упаду в яму, то сгорю заживо, затем, когда границы мира запылали и растеклись жидким пламенем, я бросилась вперед и слилась с этим всепожирающим жадным огнем… Ощущения, захватившие меня в центре пламени, я не смогла бы описать словами, даже зная все языки вселенной. В одно время — и восторг, и трепет, и наслаждение, и смех, и — музыка, величавая и торжественная, как гимн. Она звучала откуда-то сверху, и вдруг из пламени этой музыки полились слова: — 39 —
|