|
Минул век, и Дон опустел: молодежь разъехалась в крупные города, где легче найти и пару, и заработок. Городская мелкая суета быстро затягивает, комфорт расслабляет, день и ночь теряют свои границы: вставать и ложиться вместе с солнышком горожанину не надо, да и какое оно, солнце в городе, много ли вы его там видели? А на калитвинском хуторе жизнь течет, как и столетия назад, ровно, спокойно и целенаправленно. За неделю в гостях у Домны Федоровны я успела втянуться в ритмичное течение хуторской жизни (надо сказать, жизнь на хуторе сильно отличается и от городского, и от станичного быта — уж очень необычные люди живут здесь). Утро начинается с молитвы: никакое дело не должно быть не благословленным. До обеда, если у знахарки нет срочных пациентов, мы вместе хлопочем по хозяйству, а после обеда приходят к Домне Федоровне люди со своими всевозможными недугами и проблемами. Обычно их немного: в ближайших окрестностях живут люди здоровые и благополучные ("у хорошего врача больные не болеют"); а издалека ворожея болящих не принимает, говорит, Спас ей на то силу не дал. Вот и сегодня за весь день на хуторе только и было гостей, что мужчина, вывихнувший плечо на станичной стройке, да семейная пара привезла испуганного ребеночка лет пяти. Вчера мальчик увидал, как мать упала с лестницы, долго не вставала, думали — убилась. Набежали родственники, женщину подняли; у нее дело обошлось парой синяков, а ребятенок весь вечер и всю ночь захлебывался в отчаянном крике. К утру охрип, распух, выплакал все слезы, но продолжал вздрагивать, сипеть и сопливиться. Ребеночка Домна Федоровна успокоила быстро: растопила воск в оловянной кружечке, усадила мальчика на порог, пошептала молитву, вылила воск в ковшик с водой… ребенок перестал всхлипывать, успокоился и тут же уснул. Воск из воды знахарка вынула и показала: вылилось, будто женщина лежит на земле, раскинув руки. С вывихом же лекарке пришлось повозиться: травма недельной давности, сустав успел зарасти и закрепиться в нездоровом положении. Чтобы вправить его на место, Домна Федоровна растопила в летней кухне грубку* налила в цинковое корытце воды, набросала в него можжевеловых колючек, поставила на огонь и долго парила плечо мужчины, склонившегося над кипятком в неудобной позе. Потом мяла, щипала, гладила, и — вправила сустав одним быстрым и точным движением. [Примечание] *Грубка, или груба — на Дону — небольшая глиняная печь, поставленная на улице или в летней кухне. Денег с посетителей знахарка не берет: не по-божески. Христос, говорит она, исцелял и мзды не брал, вот и нам не след. Можно взять гостинец — кринку сметаны или четверть подсолнечного масла, но никак не деньги и даже не вещи. Хозяйство крепкое и без того: у мужа пасека, у сына кузница. Женщина дом держит, а мужчина содержит — главное правило казачьего домоустройства. Всего детей у Калитвиных четверо. Младший живет на хуторе, два старших сына служат — один в Ростове, другой в Махачкале, оба подполковники. Дочь замужем в Краснодаре. Семеро внуков гостят на хуторе все лето, но не бездельничают, а учатся — старшие толкутся то у деда на пасеке, то у дядьки в кузне, младшие пасут «скотину» — кур и гусей да помогают бабушке собирать травки. Когда я неосторожно заметила — лето, мол, детишкам побегать хочется, поиграть, — Домна Федоровна отчитала меня: детям, как и взрослым, без дела шляться не надлежит, а что до игры — так они же и учатся, играючи. И действительно, мальчишкам как будто интереснее пропадать на пасеке да в кузне, чем болтаться день-деньской по степи со станичными ребятами. Впрочем, в особой строгости их никто не держит: внуки бегают и на речку купаться, и на болото раков ловить, и находят время поиграть в айданчики* на дворе. — 22 —
|