Курс чудес (Учебник)

7. Здесь мир и вправду вспоминает обо всем, что утерялось при его создании. Ведь здесь он возрожден и сделан новым, только в ином свете. То, что считалось обителью греха, отныне стало центром искупления и средоточием милосердия, где страждущие исцеляются и привечаются радушно. Нет никому отказа в этом новом доме, где ожидает всех спасение. Здесь чужестранцев нет. И от входящего не просят ничего, кроме единственного дара — принять радушие встречи с ним.

8. Христово видение — это земля святая, в которой лилии прощения прочно пустили свои корни. Это их дом. Отсюда их можно понести обратно в мир, но никогда они не вырастут на его выхолощенной, бесплодной почве. Лилиям нужен свет, тепло и добрая забота Христова милосердия. Им совершенно необходима Любовь, с которой Он на них глядит. Тогда они становятся Его посланцами и получая, отдают.

9. Так черпай же из Его сокровищницы, дабы умножились сокровища Господни. Его лилии не покидают своего дома, когда они принесены обратно в мир. Их корни остаются. Они не покидают свой источник, они несут с собой его благодеяния и обращают мир в цветущий сад, подобный тому, из коего явились сами и вновь уйдут, обогащенные новым ароматом. Теперь они вдвойне благословенны. Вести Христа доставлены но назначению и лилиям возвращены. И с радостью все эти вести они вернут Ему.

10. Узри же сие хранилище чудес, уже разложенных перед тобою, чтоб их дарить. Разве ты не достоин дара, назначенного Богом для тебя? Так не суди Божьего Сына, но следуй Им установленным путем. Христос во сне увидел прощенный мир. Сон этот — Его дар, с чьей помощью можно осуществить приятный переход от смерти к жизни, от безнадежности к надежде. Давай мгновение погрезим вместе с Ним. Его сон нас пробуждает к истине. А Его видение дает нам средство вернуться к нашей неутраченной и вечной святости в Боге.

Урок 160

Я — дома. Страх — чужестранец здесь

1. Страх — чужестранец на путях любви. Отождествишь себя со страхом, и станешь чуждым самому себе. И самому себе неведом. Суть твоего Я остается чуждой той части тебя, которая считает себя реальной, но от тебя отличной. В подобной ситуации возможно ли остаться в рассудке здравом? Кто, если не безумец, судя себе во вред, поверил бы, что он — совсем не он?

2. Есть чужестранец в нас, пришедший от идеи столь нелепой и чуждой истине, что говорит он на языке ином, глядит на мир, истине не знакомый, и понимает всё, в чем истина не видит смысла. Пришелец, он не узнаёт к кому пришел, настаивая, что этот дом — его, и что чужак — хозяин дома. А между тем, как было бы легко сказать сему пришельцу: "Это мой дом. Он мне принадлежит, и я его не брошу но настоянию какого–то безумца".