Эзоосмос

По мере того, как Сэнсэй говорил, я почувствовала, что мой «цветок лотоса» словно стал раскрывать свои «лепестки» от прилива каких-то благодатных волн, отчего на душе сделалось очень приятно. В сознании наступила необыкновенная ясность и чистота. И тут я неожиданно поняла именно на каком-то глубоко внутреннем уровне, насколько эта помощь, о которой говорил Сэнсэй, ценна для людей! Насколько необходимо, в первую очередь, для тебя то добро, которое ты творишь втайне! В памяти всплыли строки из Библии: «Чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно». Ведь перед этой благой целью действительно всё меркнет. Я вспомнила, как буквально несколько минут назад пыталась сожалеть о каких-то своих меркантильных, личных интересах в своей жизни. И здесь поймала себя на том, как же сильно ещё во мне Животное. Как я вообще могла возвеличивать до такой степени материю, если совсем рядом со мной бесценное вечное? Какой смысл в этой бренной материальной жизни, где ты не живешь душой, а влачишь жалкое существование? Какой смысл в ближайшем будущем, если природа восстанет против людей и будет хуже, чем самая страшная война? Успею ли я дожить до старости? И что вообще может дать старость при стремительных нынешних переменах далеко не в лучшую сторону? Какой смысл в этих иллюзорных планах на будущее, которые Животное так усиленно навязывает мне в мыслях, если в реальности не знаешь, что с тобой произойдет через минуту? И тут мне стало смешно: я заметила, что даже в этой нарастающей волне мыслей начинает бояться моё Животное. «Да и хрен с ней, с этой материей! – подумала я. – А насчет будущего… Чему быть, того не миновать. Но хоть напоследок пожить душой, для собственной совести, во имя Бога, на благо людей! Возможно, в предстоящих глобальных катаклизмах и гибели цивилизации для меня это последний шанс спасти свою душу». И хоть Сэнсэй обращался в своей речи не ко мне, и, очевидно, многого я не знала в отличие от тех, кто находился здесь, но всё же и мне тоже очень захотелось стать на путь Гелиара.

После того, как закончил говорить Сэнсэй, в очередной раз предупреждая насколько это сложный путь, точно в унисон моим мыслям Сергей произнёс:

– Я для себя давно всё решил. Этот мир Животного уже достал! Он словно поганка: внешне привлекает, а внутри ядовит. Лично с меня хватит его галлюциногенов.

Отец Иоанн тоже подтвердил своё решение:

– Дело это богоугодное, многого стоит.

Николай Андреевич кивнул, соглашаясь с остальными:

– Что бы там ни было, я рад такому шансу в своей судьбе.