|
— Как я уже устал, Ригден, если бы ты знал, — прозвучал необыкновенно чистый голос, судя по всему принадлежавший Ариману. — Одно и то же изо дня в день. Никакого творчества среди этой серости. — Значит, ты, Абраксас, потрудился на славу, — прозвучал в ответ мелодичный голос Сэнсэя. — Да мне уже давно и трудиться не надо, — голос Аримана из задушевного превратился в печально-осуждающий. — «Энтузиастов» сейчас столько, что профессионалам здесь уже и делать нечего. Даже скучно на это смотреть. И ты ещё надеешься, что из этого проекта можно что-то выжать? — Возможно, что-то ещё и получится. Ведь замысел Отче неисповедим и промысел воли Его неисчерпаем. — Не знаю, Ригден, не знаю... Всё-таки часть целого потому и часть, что в своей индивидуальности повторяет характеристики целого. При таких условиях и наличии превальвации материи вряд ли часть сможет стать целостной единицей, тем более на стадии завершения данного проекта. — Даже при такой расстановке конъюнктуры у части всё-таки ещё есть шанс стать целым, — промолвил Сэнсэй. — Ну да, особенно при её неглижировании к происходящему он как раз будет приравниваться в соотношении один к миллиарду, — насмешливо сказал Ариман. — Пусть так, но всё же для неё это реальный шанс, — задумчиво ответил его собеседник. Возникла недолгая тишина. Затаив дыхание, я стояла на своём месте, боясь пошевелиться и утратить концентрацию внимания, благодаря которой так чётко слышала этот разговор, словно через образовавшуюся слуховую щель в пространстве. — Меня одно утешает, что всему этому глобальному бесси?рованию приходит конец, — проговорил Ариман. — Так что, мне кажется, только зря время тратим на эти реальные шансы. Слишком много сил и средств отнимают, а результат всего ничего. — Может, ты и прав, но… — Конечно, я прав! — твёрдо заявил Ариман. — Я эту структуру уже изучил вдоль и поперёк. Вы здесь изредка появляетесь, а я и на мгновение отлучиться не могу. Ты вспомни прошлый проект! — Да, тогда всем работы хватало. — Так и результат же был налицо. А здесь? Сплошной стандарт... Так что вряд ли удастся из него что-то выжать, — и, помолчав, грустно добавил: — Как мне уже всё это надоело, если бы ты знал. Устал я от этих бесконечных экспериментов. И зачем вообще было это затевать? Как хорошо было раньше. — Так чья идея?! Кто тебя заставлял, Абраксас? Сам же вызвался! — Да, Ригден, если бы я знал, что инициатива столь наказуема исполнением, — с печальной усмешкой проговорил тот. — Естественный процесс при созидании, — грустно усмехнулся его собеседник. — 116 —
|