|
тела. Типы сущности по эннеаграмме. СПб., 1995. Следует полагать, что первая часть заглавия ("Тайны тела") была придумана русскими издателями для увеличения "продажности" книги. Впрочем, это уже чистая практика, третье направление. Вернемся к первому. Успенский недолго пробыл в учениках у Гурджиева: он искал новую философскую модель мiра, а Гурджиев, как мы помним, был эмпирик и практик. И Успенский создал свою модель - или, точнее, воссоздал все ту же единую эзотерическую картину мiра, дополнив ее знаниями XX века и выразив современным языком. Для этого ему пришлось построить собственную логику, которую он изложил в книге "Третий Органон" (Tertium Organum. Ключ к загадкам мiра. СПб., 1911, репринт 1992). Как вы помните, первый "Органон" принадлежал Аристотелю, второй лорду Фрэнсису Бэкону (не считая сугубо медицинского "Органона" С. Ганемана). Зачем понадобился еще один? Несколько упрощая ситуацию, можно сказать так. По Аристотелю, Я = Я, а не-Я = не-Я, т.е.: все, что есть на свете, либо принадлежит к моему Я, либо не принадлежит (отграничение Я от всего остального при помощи преграды-хаджаба). Это была логика одного уровня. Лорду Бэкону ее рамки были тесны, поэтому он, не отрицая логики первого уровня, предложил второй, учитывающий в р е м я: то, что было моим Я, будет моим Я. То, что было не-Я, так и останется непринадлежащим к моему Я (хаджаб отодвинут, сфера поиска расширена). Успенскому же (как и нам с вами) было ясно, что уровней осмысления мiра не один и не два, а гораздо больше. Он "снял" хаджаб и принял постулат о множественности (разнородности или разно-видности) времени: То, что есть Я, когда-то не было им и когда-то перестанет быть моим Я; то, что не есть мое Я, когда-то — 242 —
|