|
После рассказа мастера, после его объяснения, я понял, что жалобы – это страшный яд, который одновременно убивает души двух людей. Когда мы жалуемся, мы добровольно, сами, никто нас не заставляет, из болезненного прошлого достаем вонючий, черный, тошнотворный, холодный, скользкий яд воспоминаний. Этим ядом мы убиваем свою радость, счастье и любовь. И сами, своими руками, своим выбором, убиваем будущее. Когда Учитель произнёс последние слова, я был настолько ошарашен и потрясен мудростью, знаниями, простыми, гениальными, сильнейшими упражнениями, которые каждого человека на Земле всего лишь за 30 дней могут сделать счастливым. Я шёл и ничего не мог говорить. Чувство благодарности к Мастеру наполняли мою душу. Теперь я понимал, почему он так подробно рассказывал о первой ловушке нагов, в которую они поймали все человечество. Я еще раз был удивлён наивностью и глупостью миллиардов людей, которые каждый день страдают, злятся, переживают, обижаются, отравляют жизнь себе и близким. Все страдания человечества можно остановить всего лишь тремя гениальными, великими упражнениями всего лишь за 30 дней. Вдруг у меня возникло неистребимое страстное желание рассказать каждому встречному человеку о первой ловушке нагов, обзвонить всех своих друзей, всем написать письма и рассказать о трёх мега-крутых упражнениях. Когда мы подходили к остановке, на улице уже начало темнеть; поздней осенью темнеет быстро. Всю обратную дорогу мы ехали молча, и не было ни сил, ни желания задавать вопросы. Я должен был осознать, осмыслить те важнейшие знания, которые передал мне сегодня Мастер. Учитель понимал это, он отвернулся от меня и молча смотрел в окно. Его красивое, умное лицо отражалось в окне троллейбуса, мне же нужно было проделать огромную внутреннюю работу. Так мы молча доехали до нашей остановки. Полупустой троллейбус подъезжал к нашей остановке, я повернулся к Мастеру и тихо произнес: – Учитель, наша остановка, пора выходить! – Да, конечно, – вставая, улыбнулся Мастер. Двери троллейбуса открылись, и я вновь поразился ловкости и гибкости Мастера, он, как молодой лев, спрыгнул с троллейбуса на землю и, высоко подняв голову, гордо зашагал легкой, пружинистой походкой. Я же еле поспевал за ним. Самый короткий путь к нашему дому проходил через детскую площадку. Мастер решительной походкой шёл впереди и вдруг резко остановился и встал как вкопанный. Я от неожиданности вздрогнул. Впервые я увидел страдающее лицо Учителя. Он повернулся ко мне и голосом, наполненным страданием, произнес: «Прости, но я не могу пройти по этой дорожке» — 107 —
|