Мудрость идиотов

Дядя Чаркхи оставался после этого в доме в течение долгих лет, пока не умер. Он отказывался посещать “культурные собрания”, которые проводил Чаркхи-Баба и он никогда не смог поверить в то, что Чаркхи был суфийским учителем. “Я знаю его с детства,— говорил он,— и я не могу увидеть, чтоб он чему-нибудь учил, потому что он никогда ничему не учился”. Даже после того, как Чаркхи умер, было множество людей, некоторые из них — частные посетители его дома, включая купцов, с которыми у него были деловые отношения, которые не верили, что он был святым.

Юнус Абу-Асвад Камали, теолог, высказался от имени их, говоря: “Я знал Чаркхи в течение тридцати лет, и он никогда не обсуждал со мной высших материй. У меня в уме не укладывается, чтобы такое поведение было присуще ученому человеку. Он никогда не пытался описывать свои теории и он не предпринимал попыток сделать меня своим учеником. Только от мясника я слышал, что он будто бы является суфием”.

ЗАКЛЮЧЕННЫЙ В САМАРКАНДЕ

Хаким Искандер Зарамез и Абдулвахаб Эль Хинди проходили однажды мимо угла большого дома в Самарканде, когда они услышали дикий вопль.

“Какого-то беднягу подвергают пытке”,— сказал Эль Хинди, остановившись и застыв на месте, когда вопли усилились.

“Ты хотел бы облегчить страдания?” — спросил Зарамез.

“Естественно. Как Вали и как святой ты, конечно, можешь сделать это, если есть на то Божья воля”.

“Очень хорошо,— сказал Хаким.— И я продемонстрирую тебе нечто”.

Зарамез отошел от угла дома на пять шагов. Крики прекратились.

“Ты отошел, и крики утихли! Недаром я всегда слышал, что близость к страдающему смягчает его боль”,— сказал Эль Хинди.

Хаким усмехнулся, но ничего более не сказал, сделав знак, который у суфиев означает: “Вопрос может не иметь ответа в определенное время из-за состояния вопрошающего”.

Много лет спустя, когда Эль Хинди был в Марокко, он услышал, как некий дервиш в закрытом городе Маула Идрисс рассказывал группе учеников однажды ночью о том, что он некогда пережил.

Среди прочего дервиш сказал: “В такой-то и такой-то день месяца Рамадан Эль-Мубарак, много-много лет назад я был схвачен как бродяга из-за своей явной бедности и жалкого внешнего вида. Я был оставлен в каменной камере, устроенной внутри внешней стены дома судьи, и ожидал там суда. Это было в северной части Самарканда. Я вполне смирился со своей судьбой и молчаливо сидел в углу, погрузившись в размышления, но вдруг почувствовал совершенно безошибочно, что снаружи, неподалеку от меня находится святой. Я стал кричать и вопить и метаться, потому что чувствовал на себе силу и потому что я не мог вырваться, как бы сильно я не хотел приблизиться к нему. Затем я почувствовал, что он отдалился, как если бы был обеспокоен моими криками. Я старался дать ему подойти ближе опять, заставив себя стать таким тихим и спокойным, как ночь”.