В искаженном виде эта история была изложена в романе одним западным писателем. Глубина, мудрость и вся сила подобных материалов затемняется присущей Западу привычкой выискивать только развязку, юмор ради юмора, описания характеров, сюжет, моменты кульминации и разрядки, и т. д. При таком прочтении теряются другие значения истории. Однако, если бы она была представлена в восточном контексте, то даже западная публика могла бы увидеть в ней что-то имеющее большую учебную ценность. И есть десятки примеров такого рода. Большая часть прежде находившихся в обращении на Западе словесных материалов, хотя и не вся, была, таким образом, присвоена пустословами или оккультистами. Однако кое-что осталось, а восстановить можно гораздо большее. РАССКАЗ ОБ УХЕ На Западе довольно часто подобный материал можно обнаружить в неожиданных ситуациях, шутках и историях, в событиях. Однако, там нет умения использовать эти материалы, хотя оно может быть развито. Одна из основных задач суфия – давать людям возможность видеть самих себя такими, какие они есть в действительности, и рассеивать их иллюзии о том, кем они являются, или о том, чем, как они думают, они занимаются. Вот западный анекдот, который достаточно хорош для суфийской истории-демонстрации: Один человек пришел на выставку Ван Гога в Нью-Йорке. На выставке собралось столько людей, что он не мог подойти к картинам. Он ушел оттуда, отрезал ухо от засоленной бычьей туши, вставил его в рамку, затем вернулся на выставку и повесил это на стену под названием «Ухо Ван Гога». Люди столпились около этого предмета, что позволило истинному любителю искусства увидеть картины и показало людям, что сами они здесь только ради сенсации. В суфийском контексте эта история была бы использована как для указания на различие между эстетическим чувством и эмоцией, так и для того, чтобы участники событий увидели самих себя – кем же они являются в действительности. На Западе, однако, подобные истории обычно подаются только в качестве шуток, позволяя слушателю развлечься и, вероятно, почувствовать облегчение от того, что его там не было, или же превосходство над другими людьми, которых так ловко 'провели'. Интересно отметить вот что: западный человек желает знать, есть ли какие-либо традиции в его истории, которые помогли бы ему; тогда как восточный человек склонен выяснять, поможет ли ему данный материал, откуда бы он ни происходил. Мне вспомнилась старинная поговорка: Ребенок замечает: «Этот ястреб белый», тогда как взрослый спрашивает: «Насколько остры его когти?» — 104 —
|