|
В течение трех дней моего пребывания рядом с Божественным Учителем я обнаружил, что мое мировоззрение полностью изменилось. После столь короткого периода у меня почти не осталось признаков моего прежнего «я», которое было связано всевозможными предубеждениями и предрассудками. Я чувствовал, что шоры, закрывающие истинное зрение, спали с моих глаз. Я осознал, что вся структура моего ума претерпела изменения. Цвета мира казались теперь другими, и даже обычный дневной свет принял оттенок божественности. Я начал видеть глупость и тщетность того, что обращал свое внимание только на темные стороны жизни. За те несколько дней Шри Бхагаван, небесный волшебник, открыл для меня странный новый мир света, надежды и радости. Я чувствовал, что одно его присутствие на Земле является достаточным доказательством того, что человечество, страждущее и израненное своим упрямым невежеством, может быть преображено и спасено. Впервые я полностью осознал важность даршана. Пока я лежал в кровати в гостевой комнате ашрама, в моем уме всплыла встреча в бомбейском поезде. Я вспоминал ту слепую дерзость, побудившую меня высыпать трижды священный вибхути на пол вагона. Сегодня даже одна пылинка такого вибхути для меня сокровище, поскольку прасад , полученный от Учителя, – форма милости, которую невозможно купить ни за какое богатство на земле. Иногда мне кажется, что я недостоин даже поднимать его к лицу и наносить на свой лоб. «O Учитель, – думал я про себя, – что это за чудо преображения! Почему мне нужно было прожить полжизни, прежде чем я смог встретить Вас? Половина всей жизни в движении на ощупь, в срывах и падениях. Но, я полагаю, Учитель мой, Вы сказали бы, что время – это умопостроение. Потому что я чувствую, что для Вас ваши бхакты (преданные) всегда, через все времена, были рядом с Вами». Мысли проносились у меня в голове, и я медленно погружался в глубокий сон. На следующее утро я встал обновленным. В теле была новая энергия, а сердце было напитано светом. На третий день моего визита я с грустью попрощался со Шри Бхагаваном. Я все еще был человеческим, все еще пойманным в понятиях времени и пространства, для того чтобы расставание могло принести мне чувство боли и пустоты в сердце. Не было никакого отчаяния. Что-то уверяло меня, что я вернусь к стопам Учителя скорее, чем могу предположить. Моя интуиция оказалась права. В последующие годы мои визиты как будто бы чудесным образом легко устраивались Учителем. Он, казалось, знал, когда я время от времени чувствовал необходимость физически быть рядом с ним. Каждое последующее посещение углубляло этот внутренний свет, освежало мои нервы и наполняло мои чувства все возрастающим переживанием радости. — 128 —
|