Символы и числа «Книги перемен»

Паре “строгость” (су) и “распущенность” (куан) соответствуют аристотелевские “благоразумие” с “распущенностью” как избытком. Недостаток здесь — “бесчувственность”.

“Умиротворенность” (чжи) и “своекорыстие” (цзянь) в какой-то мере сопоставимы со “стыдливостью” и с ее недостатком “беззастенчивостью”. Избытком “стыдливости” полагается “робость”. Можно упомянуть еще добродетель “правдивость” и порок недостатка “притворство”, которые также тяготеют и предыдущей паре понятий из “Хун фаня”. Порок избытка в данном случае — “хвастовство”.

“Просветленности” (чжэ) и “праздности” (юй) можно поставить в соответствие аристотелевскую добродетель “величавость” и порок избытка “спесивость”. Недостатком для “величавости” является “приниженность”.

Первое понятие из пары “осмотрительность” (моу) и “торопливость” (цзи) будет соответствовать “мужеству”, а второе — “трусливости” как пороку недостатка или, что более вероятно, “чрезмерной отважности” как пороку избытка.

Паре “совершенство” (шэн) и “невежество” (мэн) соответствуют “уравновешенность” и “гневливость” в качестве порока избытка. Недостаток здесь — “безгневность”. Также можно указать на аристотелевскую добродетель “дружелюбие” и порок недостатка “зловредность”, противоположным для которых является порок избытка “угодничество”, и на “щедрость” с ее недостатком “скупостью”, чему противостоит “мотовство, расточительность”.

Разумеется, эти корреляции весьма условны. Также с некоторой степенью условности следует подходить к анализу этических категорий, встречающихся в древнекитайской литературе без привязки к арифмосемиотическим символам, поскольку в таком случае критерии их адекватного толкования становятся еще более шаткими. Свидетельство тому — нетождественность их множественных переводов на европейские языки. Тем не менее, в ряде эпизодов оперирования этими этическими категориями, зафиксированных в китайской традиции, просматриваются отдельные закономерности, которые можно было бы использовать при реконструкции некой гипотетической мироописательной протосистемы, существовавшей в Китае в доконфуцианское время.

“Отвязанные” категории в “Лунь юе”

Например, в “Лунь юе” (“Суждения и беседы”), представляющем собой записи разговоров Конфуция со своими учениками и учеников между собой, можно найти намеки на триадный способ подразделения добродетелей и пороков. В этом сочинении Конфуций провозглашает “середину” (чжун) наивысшим принципом (“Лунь юй”, VI, 29), но затем вспоминает о ней всего лишь один раз (еще один раз этот иероглиф встречается в параграфе 1 главы XX в речи мифического царя Яо, напутствующего своего преемника Шуня держаться середины в делах управления): в 21-м параграфе XIII главы “Лунь юя” он противопоставляет середине две крайности — “распущенность, запальчивость” (куан) и “настороженность, робость, пугливость” (цзюань).