|
93 Лао-цзы, гл. 1. - Мы цитируем тексты Лао-цзы и Чжуан-цзы по переводу преп. Леона Вигера. 94 Это также Pax profunda (глубокий Мир. - Прим. пер.) розенкрейцерской традиции. 95 См. книги: «L'Homme et son devenir selon le Vedanta», ch. XIII, 3-е ed., и «Царь Мира», гл. III. - Сказано, что Аллах «низводит Мир в сердца верных» (Хува элладхи анцала эс-Шакината фи кулу-биль-муминин); и еврейская Каббала учит точно тому же; «Шехина носит это имя, - пишет гебраист Луи Каппель, - поскольку она обитает (шакан) в сердце верных, и это жилище символизирует Табернакль (Мишкан), где обитает Бог» («Critica sacra», p. 311, Amsterdam, 1689; цит. по: Vuillaud M. La Kabbale juive. Т. I, p. 493). Едва ли нужно отмечать, что «нисхождение» «Мира» в сердце осуществляется вдоль вертикальной оси: это проявление «Действия Неба». - См. также, с другой стороны, индийское учение о пребывании Брахмана, которое символизируется эфиром, в сердце, т. е. в жизненном центре человеческого существа («L'Homme et son devenir selon le Vedanta», ch. III). 96 Лао-цзы, гл. IV. - В этом и заключается отличие трансцендентного знания мудреца от обычного или «профанного» знания; намеки на «простоту», стремление к объединению всех сил существа, рассматриваемые как характеристика «первоначального состояния», часты в даосизме. Точно так же и в индийской доктрине состояние «детства» (балья), понимаемое в духовном смысле, рассматривается как предварительное условие для приобретения знания (см.: «L'Homme et son devenir selon le Vedanta», ch. XXIII, 3-е ed.). - Можно напомнить в связи с этим сходные слова из Евангелия: «Кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Лк 18, 17); «Ты утаил сие от мудрых и разумных, и открыл то младенцам» (Мф 11, 25). Центральная точка, через которую осуществляется связь с высшими или «небесными» состояниями, это «узкие врата» евангельской символики; «богатые», которые не могут ими войти, - это существа, привязанные к множественности и, вследствие этого, неспособные подняться от различительного к объединяющему знанию. «Духовная нищета», т. е. состояние отрешенности от проявления, выступает здесь в качестве другого символа, равнозначного символу «детства»: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное» (Мф, 5, 2). Эта «нищета» (по-арабски ал-факру) играет также важную роль в исламском эзотеризме; сверх того, что мы только что сказали, она предполагает также полную зависимость существа от Принципа, «вне которого нет ничего, абсолютно ничего существующего» (Мухйи ад-дин ибн Араби, Ризалатул-Ахадийа). — 77 —
|