Обучение у воды, путь Шоу-Дао. Книга 2

Учитель расправил плечи и твёрдым жёстким взглядом ус­тавился на меня. Его рот скривился в гримасе презрения и высокомерия.

Время от времени я рассказывал Ли истории о нашем де­кане. Он был человеком суровым и питал особое пристрастие к дисциплине. Хотя я считал декана неплохим человеком, у меня он ассоциировался с Пиночетом. Сельхозинститут нахо­дился в получасе езды от города, и обучающимся в нём сту­дентам предоставлялось общежитие. Декан полагал, что для улучшения успеваемости необходимо запретить городским сту­дентам ночевать дома и отлучаться с территории института. Порядки, наведённые им в общежитии, вызывали некоторые ассоциации с тюрьмой. В течение дня нам запрещалось ле­жать или сидеть на кровати. Если возникало желание отдох­нуть, студенты должны были пользоваться стульями.

Эти особенности личности декана развили во мне специ­фическую чувствительность к его присутствию, и когда инту­иция предупреждала меня о возможности появления этого бес­компромиссного поборника дисциплины, я предпочитал рети­роваться, чтобы не искать приключений на свою голову.

Однажды я в очередной раз совершил преступление, уснув на кровати в грязной одежде средь бела дня, и вдруг резкое ощущение опасности заставило меня сесть. Я понял, что сей­час в комнату с проверкой войдёт декан. Я едва успел под­няться и начать поправлять постель, как дверь распахнулась, и декан, суровый, как воплощение карающего правосудия, по­явился на пороге. Конечно, он устроил мне разнос, заподоз­рив, что я днём использовал кровать так. как её можно ис­пользовать только ночью, но прямых доказательств у него не было, и громы и молнии, которые метал декан, оказались цве­точками по сравнению с бурей, которая разразилась бы, зас­тукай он меня лежащим на кровати.

Я встретился с Ли глазами и попытался настроить себя на внутреннее подчинение, но что-то во взгляде Учителя нерви­ровало и раздражало меня, пробуждая с трудом подавляемую агрессию и желание ответить ему таким же высокомерным и презрительным взглядом. Чем больше я боролся с собой, тем меньше во мне оставалось покорности и желания подчиниться.

Усмешка Ли становилась всё более презрительной и отвра­тительной, а потом он отвел взгляд.

—Видишь, как легко управлять тобой с помощью взгля­да, — сказал он.

— Не понимаю, почему у меня ничего не получилось, —по­пытался оправдаться я с чувством раздражающей неловкос­ти. — Честное слово, я пытался изо всех сил.