|
– Да что же это такое! – кричал посол, багровея исцарапанной лысиной, на которую недавно по ошибке спикировал коршун, приняв ее за нечто самостоятельное и съедобное. – Индийцы ждут не дождутся нашей литературы, а она, небось, сейчас бабские каталоги мод изучает! Уволю! К счастью, «Динозаврыч» был отходчив – после искреннего покаяния жена Андрея Андреевича была амнистирована и с утроенной энергией принялась распихивать брошюрки по почтовым ящикам. Так вот, отправившись в поездку по стране, «Динозаврыч» в конце концов попал в город Бенарес, где в тот год со всей Индии собралось около двенадцати миллионов паломников-индусов на большой религиозный праздник «Кумбх Мела», кульминацией которого было одновременное омовение всех их в водах священного Ганга с целью смыть грехи и попросить Бога о лучшей участи в дальнейшей жизни. Вернувшись домой в родное посольство, на первом же совещании посол поведал об увиденном следующее: «Да их там миллионы! Кошмар! Все голые, грязные! Кошмар! Все вместе как кинутся в Ганг! Кошмар! Какие там мирные инициативы! Кошмар!». Короче, до «Динозаврыча» дошло, куда он попал, и миротворческий энтузиазм у него как рукой сняло, отчего всему дипсоставу, измученному борьбой за мир, конечно, тут же здорово полегчало. Завершая невольное отступление от рассказа о переходе борзовцев через Агру, заметим последнее – славный в общем-то человек, старик «Динозаврыч» в смысле праведной «борьбы за пропащее дело» ничем не отличался от многих других руководителей, которые заодно с сотнями своих подчиненных впоследствии столь же истово боролись то за «новое политическое мышление», то за любовь и братскую дружбу американцев, а затем коллективно и рьяно пестовали жупел международного терроризма, изобретенного американцами для того, чтобы под предлогом борьбы с ним наносить удары по любой точке земного шара, включая, буде надо, и Россию, обнаруживая тем самым связь времен, дисциплинированность и похвальную преемственность в своей готовности безропотно бороться за то, за что высочайше велено, даже если самого предмета «борьбы» в природе не было и быть не могло. Итак, как сказано, дальнейшее потрясло даже видавшего виды Андрея Андреевича, побывавшего до того в Агре где-то десять-двенадцать раз. И в обычных условиях переход через центральные улицы Агры, битком забитые людьми, автомобилями, велосипедистами и рикшами, всяким мелким и крупным рогатым скотом, в том числе скопищами священных коров, был нелегким делом. Теперь же, когда к этому библейскому кавардаку добавились еще многие тысячи народу, неукротимо попершего смотреть на чудо в бассейне «Шивм?ча», ситуация стала просто угрожающей. Стиснутый со всех сторон, словно килька в томате, Андрей Андреевич судорожно вцепился обеими руками в мэра и ближайшего борзовца, стараясь при этом не потерять из виду остальных борзовцев и индийского проводника. Отчаянно пихаясь и толкаясь, чтобы проложить дорогу соотечественникам, он проклинал себя за то, что втянулся в это гибельное мероприятие. Вскоре, затисканный со всех сторон, одурев от густой вони толпы, Андрей Андреевич почувствовал, что силы покидают его, а тело и душу охватывают тягостная истома и дурман безнадежности. — 14 —
|