|
С другой стороны, мы читаем также, будто одно время внутри шортена стали раздаваться странные звуки. Настоятель монастыря вошел в шортен, сам вычистил пространство вокруг дерева и, обнаружив возле него небольшое количество жидкости, собрал ее и выпил. Вполне очевидно, здесь имеется в виду закрытое помещение, куда обычно нет доступа. Между тем, чудо сохранения листвы зимой (дерево принадлежит к виду, теряющему листья ранней осенью) может относиться только к живому растению, хотя оно должно было бы умереть. В этих противоречиях трудно разобраться. В настоящее время в центре многоглавого храма с позолоченными крышами возвышается шортен-ковчег 12-15 метров высотой. Говорят, в нем и заключен оригинал священного дерева. Но когда я жила в Кум-Буме, знающие люди утверждали, что ковчег этот воздвигнут сравнительно недавно. Перед храмом из побега своего знаменитого предка растет деревце. Оно окружено балюстрадой, и поклонение в значительной степени распространяется и на него. Другой, более крепкий отпрыск чудесного родоначальника, растет в садике перед храмом Будды. Когда листья этих деревьев облетают, их собирают и раздают паломникам. Может быть, Юк и Габе пишут об одном из этих деревьев? Путешественники, посещающие Кум-Бум, обычно ничего не знают об истории и даже о существовании заключенного в ковчег дерева. От некоторых проживающих в Кансу иностранцев (Кансу - китайская провинция, на границе которой расположен монастырь Кум-Бум) я слышала, будто они действительно читали "ом мани падме хум" на листьях двух этих деревьев. Во всяком случае, паломники-ламаисты и монахи монастыря (около 3000 человек) не видят в этих деревьях ничего исключительного и относятся к видениям иностранцев с явно насмешливым недоверием. Но отношение современников расходится с утверждениями летописей, будто несколько веков назад все жители Амдо видели запечатленные на волшебном дереве чудесные знаки. "Живые Будды" Помимо избираемых чиновников, представляющих в монастыре власть предержащих и управляющих его доходами, тибетское духовенство имеет свою монашескую аристократию. Представителей ее тибетцы именуют "ламами-тюльку", а иностранцы очень неудачно называют "живыми Буддами". В этих "тюльку" заключается самая примечательная черта ламаизма, резко отличающая его от всех других буддистских сект. Кроме того, существование в тибетском обществе монашеской знати, противостоящей знати светской и довлеющей над ней, тоже явление совсем особенное. Западные писатели никогда не могли дать правильного определения "тюльку", и можно сказать с уверенностью, что они не имеют ни малейшего представления об их действительной сущности. — 68 —
|