|
Старики и дети одинаково беспомощны. И все же беспомощность дитя любовь пробудит бескорыстную, стремятся помочь ему родители, как могут. Но старику не многие предложат помощь, а, помогая, будут недовольно причитать, ворчать и злиться на судьбу, желая старику скорейшей смерти. На самом деле, старики достойнее заботы вашей, чем младенцы. Когда приходится стучать подолгу слову, чтобы его к себе впустило ухо, что некогда улавливало шепот, Когда в неверной дымке пляшут тени и затмевают глаз, что раньше острым был, Когда свинцовой гирей стопы станут, что ранее крылатыми казались, а руки, что творили жизнь, не держат и соломинку, Когда дрожат колени, а голова на шее болтается, как лист сухой, Когда уж жернова смололи в порошок себя, и мельница притихла угрюмою пещерой, Когда, вставая, ты упасть боишься, садишься же с сомнением: «А встану ль?», Когда ты ешь и пьешь, боясь последствий, а коль не станешь есть и пить, то Смерть к порогу пригласишь, Когда приходит Старость к человеку, друзья мои, тогда пора ему одалживать глаза и уши ваши, отдать ему и руки, и ноги, поддержать его слабеющие силы любовью, чтоб он почувствовал, что он не менее желанен этой Жизнью на склоне лет своих, чем в детстве быстротечном. И что такое восемьдесят лет для вечности? Всего лишь вдох и выдох. Но человек, растивший себя все восемьдесят лет — он больше, чем просто вдох и выдох. Он станет урожаем для тех, кто жизнь его пожнет. И есть ли жизнь, которую не пожинают? Сейчас вы пожинаете плоды тех жизней, что земле дарили мужчины, женщины, кто жил и умер раньше вас. Речь ваша — не что иное, как урожай речей других. Мысли — всего лишь сборы прежних мыслей. Вся одежда и жилища, вся утварь, пища и вода, традиции, устои и законы — не что иное, как одежда, жилища и еда всех тех, кто раньше жил. И каждую секунду вы владеете не чем-то лишь одним, но извлекаете вы пользу из всего, что было. Вы сеятели и плоды, жнецы, поля, гумно, где урожай хранится. И если урожай ваш беден, увидьте зерна, что вы заронили в сердцах других людей, плоды пожните влиянья их в себе. Старик, плоды чьей жизни вы пожнете и сложите в амбар, достоин наиполнейшего вниманья с вашей стороны. И если безразличьем вы отравите остаток дней его, те годы, когда могли бы вы собрать вкуснейший урожай, тогда плоды, что вы собрали и те плоды, что сможете еще собрать, окажутся гнилыми. Все то же и с умирающим животным. Дурно наживаться на плодах и проклинать того, кто их растил. Друзья мои, добры вы будьте к людям любой страны, вероисповеданья. Они вам к Господу проводниками будут. Особенно внимательно следите за стариками, или злом отравлены плоды их будут, и никогда вы не дойдете до конца. — 64 —
|