|
Эта интерпретация понятия, обычно переводящегося на русский язык как «природа», вполне аналогично рассуждениям Го Сяна о соотношении «природы» (син) и «своетакости» (цзы жань), инвариантном характере природы–син и «в‑себе‑из‑себя‑стоянии» вещей, манифестирующих в своем существовании–становлении свою собственную неотличную от их самостийного и самостного бытия природы. Собственная временность, «историчность» каждой вещи как процесса своетакой манифестации природы – син и образует «судьбу» (мин) вещи, которая есть не что иное, как определяющее вещь «восходяще‑пребывающее властвование» его своеприродности (цзы син). Рассматривавшиеся выше категории философии Го Сяна непосредственно предназначались им для описания в‑себе‑из‑себя‑стояния в‑мире‑сущего. Последняя терминологическая пара связана уже с проблемой отношения «субъект–мир», и, соответственно, с вопросом о мире как присутствии и взаимосвязи в‑бытия и здесь‑теперь бытия. Го Сян задается вопросом, почему ничем не обусловленные, самосущие вещи присутствуют как зависимые, детерминированные и взаимосвязанные. Го Сян склонен объяснять это противоречие не онтически, а гносеологически, приписывая его происхождение неадекватности человеческого познания и особенностям рассудочной деятельности мышления. Для правильного понимания реальности в‑мире‑сущего и правильного поведения в контексте включенности в сущее необходимо полное отсутствие установок мышления и мыслительных привычек, а также отказ от целеполагающей эгоцентрической и эго‑центрированной активности, идущей в разрез как с природой в‑себе‑для‑себя‑стояния сущего, так и с своетакой природой человека как элемента, не только включающего в себя сущее как присутствие, но и включенного в это сущее как его неотъемлемая часть. Первая задача описывается через категорию «безустановочность», вторая – через «следование сущему». В своем безустановочном следовании сущему человек оказывается в состоянии психологически характеризуемом как «опыт потока», когда исчезает иллюзия ригидного противостоящего сущему Я, этого искусственно сконструированного субъекта целеполагающей деятельности, и человек вступает в поток сущего, становясь неотъемлемой и неотторгаемой частью этого потока, в свою очередь будучи таким же потоком[351]. Это есть чистая экзистенция, образующая несубстанциальную «субстанцию» человека как присутствующего «кто»[352]. Через соответствующий опыт человек реализует не только адекватное понимание реальности, но и правильное поведение, эксплицирующее своеприродность и своетакость человека в мире спонтанно само‑стоятельных (в‑себе‑из‑себя‑стоятельных) своесущих вещей. Подобного рода познание есть интуитивное понимание реальности сущего вне и помимо каких‑либо a priori заданных установок: «совершенномудрый лишен пред‑заданных установок, следуя сущему»; «совершенный мудрец лишен пред‑заданных установок и откликается сущему, меняясь только так, чтобы соответствовать сущему»: «ведь безустановочность и изменения в соответствии с природой и есть то место, где странствуют все обладатели совершенной мудрости»[353]. Здесь человек, преодолевая свою самостную обособленность, как бы открывается открытости сущего, пребывая в его «откровенности» (кай у). Более того, Сян Сю и Го Сян утверждают, что именно эта высшая премудрость есть качество, превращающее профанную личность не только в совершенного мудреца, но и в сакрального монарха: «Человек, который пребывает в безустановочности и самоизменяется, следуя природе, неизбежно станет владыкой и царем»[354]. — 78 —
|