|
Чувство (аффект, настроение) становится способом бытия человека, что характерно для онтологии XX века, ведь философские концепции более ранних эпох философии считали, что наши чувства нас обманывают, что на них не стоит обращать внимания, а преодолевать в пользу разума. Чувство считалось отражением, внутренним истолкованием внешних событий, более или менее адекватное им. Хайдеггер, а многим раньше С. Кьеркегор, вводит в философию проблему чувств, которая в прошлом европейской философской традиции, напротив, исключалась из нее. В современной философии не только Хайдеггер или Кьеркегор обратились к проблеме чувств. Так, феноменолог Макс Шелер рассматривает прежде всего область эмоционального. Но Хайдеггер более радикально подходит к этой области, он пытается понять чувство как способ бытия человека, как связь со всем сущим в целом, чего как раз нельзя достичь в научном познании, но дано нам как чувствующим. Это французский исследователь А. де Вэленс формулирует следующим образом: «…структура человеческого бытия такова, что в любой момент, неизбежно, оно есть Da‑Sein, т.е. наличное бытие, помещенное в тотальность того, что есть, и по отношению к этой тотальности. Этот способ бытия по отношению ко всему, говорящему мне (хотя и скрыто, а не познавательно), где я есть относительно тотальности бытия, есть чувство»[144]. Итак, любое действие человека, и даже познание, из которого прежде всеми силами пытались убрать интерес и эмоции, расположено или настроено определенным образом, т.е. любое действие или познание связано с отвращением, отворачиванием от мира или приближением к миру. Немецкий исследователь О. Поггелер отмечает, что еще Кьеркегор указывает на то, что и наука. и искусство связаны с чувством, т.к. они нацелены на признание, и имеют предпосылкой настроение. Хайдеггер. в свою очередь, цитирует тезис Августина и Паскаля о том, что только через любовь достигают истины[145]. В историко‑философском смысле появление онтологии чувства или стремление обосновать онтологию исходя из аффекта, по мнению Ибера[146], имеет две предпосылки. Первой выступает философский опыт «бессилия разума», который проявился уже в философии позднего Шеллинга. Появились точки зрения, согласно которым, разум, субъективность являются не безусловными, а имеют предпосылки, которые обуславливают их. Эта точка зрения утвердилась прежде всего в философии Кьеркегора, который считал, что экзистенция определена своей фактичностью. Далее, Маркс и Фейербах, Шопенгауэр и Ницше и вовсе устраняют парадигму разума, аннулируют примат разумности по отношению к миру. В эту традицию[147] со своей теорией расположенности (аффект как нечто более первоначальное, чем сознательная связь с миром) входит М. Хайдеггер. Второй же предпосылкой выступает реальный исторический и культурный опыт Европы рубежа XIX‑XX в. и начала XX века. В это время был распространен опыт безразличия человека к миру, опыт отчуждения человека от мира и от самого себя, опыт страха и чуждости сущего. Художественно это опыт был выражен, например, в немецком экспрессионизме. — 38 —
|