|
Ветви коричных деревьев на восемь сторон В инее льдистом простерты. Встает рассвет. Пять волшебных грибов в рассветных лучах силой жизненной напоены. Дыханье благого ветра в лесу на южном склоне горы, Чистый горный поток струится, стекая на северный склон. Вечных деревьев цзяньму роща на тысячу сажень. Жемчуг на ветках, кора — блистающий самоцвет. Завершается ода, как уже говорилось, философским выводом, о котором — ниже. Следует отметить, что вся ода буквально перенасыщена даосскими образами и мотивами, реминисценциями о ряде сюжетов различных текстов (прежде всего Чжуан-цзы), равно как и упоминаниями даосских персонажей (Лао Дань и Лао Лай-цзы — “Иду осторожно таинственным следом двух Лао”, бессмертный Ван Цяо и др.). Встречаются и прямые цитаты (из “Дао-дэ цзина”). Подробное описание “града бессмертных” (сянь ду) на вершине горы со всеми его башнями, палатами и павильонами дополняет эту картину. Все это в целом вполне характерно для “стихов о сокровенном”, создававшихся в период расцвета философии “сюаньсюэ”, даосского алхимического оккультизма и появления ряда важных даосских сочинений (“Баопу-цзы” и, видимо, “Ле-цзы”). Поэтому все это заслуживало бы мало внимания, если бы Сунь Чо не был буддистом, причем буддистом-философом. Вполне естественно желание посмотреть, как же буддизм Сунь Чо отразился в его по существу программной оде. И здесь исследователя ждет разочарование, ибо несколько буддийских образов и терминов буквально тонут в море даосской и общекитайской образности и терминологии. В оде упоминаются следующие буддийские понятия: 1) пять клеш, омрачений, основных пороков (у гай — пять покровов); 2) архат (точнее, эпитет архат — “откликающийся на истинное” — ин чжэнь; любопытно, что архат появляется у Сунь Чо в паре с бессмертным Ван Цяо): Бессмертный Ван Цяо аиста оседлал, В полете стремительном пересекает пространство, Архат летит, опираясь посохом о пустоту небес; 3) “три знамени” (сань фань), т. е. цветоформа (рупа, сэ), ее пустота и созерцание ее пустоты и 4) цветоформа и ее пустота (кун). Ясно, что буддийское начало здесь никакой конкуренции с даосским не выдерживает. Однако проблема соотношения буддизма и даосизма в творчестве Сунь Чо получает новое освещение в заключительной части оды, которую имеет смысл привести полностью: Так прозреваешь, что явленным не ограничен мир, Пути постигаешь к небытию, которому нет предела. Отбросив форму и пустоту, так как они равны, И внезапно оставив явленное, Сокровенное обретешь. Я разъясняю так: — 160 —
|