Безумная мудрость

Думаю, что если те из нас, кто уже знаком с этими учениями, заглянут внутрь себя на очень тонком уровне, они по‑прежнему обнаружат отголоски такого подхода. Хотя нам известна эта философия и эти идеи – мы знаем, что должны работать с негативными проявлениями и использовать их как украшения – сохраняется ощущение, что мы пытаемся найти им альтернативы или усмотреть в них скрытые обещания.

Вообще‑то, это часто происходит с нашими учениками. Они говорят об отношении к негативным тенденциям как к части разворачивающейся ситуации, однако затем сам этот подход становится для них альтернативным способом решения возникшей проблемной ситуации. Даже более опытные ученики постоянно задают вопросы, публично и лично, основанные на подходе альтернативного решения. Они всё ещё верят, что есть «наилучший способ»; они всё ещё верят, что есть путь к счастью. Хотя мы знаем, что должны относиться к боли и горю как к части пути, мы всё ещё пытаемся рассматривать сам этот подход как путь к счастью, как способ решения проблемы, как лучшую альтернативу. Если бы мы были Падмасамбхавой‑раджгуру, мы бы попытались поговорить со схватившими нас воинами до того, как они бросят нас в огонь. Мы бы сказали: «Это большое недоразумение, вы не должны этого делать. Вы не ведаете, что творите». Мы бы скорее поступили таким образом, чем позволили происходящему происходить, а действиям – говорить громче слов. Просто похоже, что в нашем общем подходе всё ещё присутствует робость. Мы робки в том смысле, что вне зависимости от того, насколько тонки или очевидны учения, мы всё ещё не свыклись с мыслью о том, что «и боль, и удовольствие подобны украшениям, которые приятно носить»[7]. Мы можем читать или говорить об этом, но нас по‑прежнему прельщает идея извернуться и почувствовать, что горе или негативность – это благо: «Нам надо работать с этим. Ладно, этим я и занимался. В последнее время я то и дело сталкиваюсь с трудностями и суровыми обстоятельствами в жизни и в уме. Это не очень приятно, но тем не менее в этом есть мой интерес». В этом виден проблеск надежды. Считать негативность «интересной» или «выгодной» означает надеяться, что если мы будем ей подыгрывать, то будем спасены. Неявно предполагается, что, в конце концов, результат будет хорошим и приятным. Это очень тонко. Это почти что негласное соглашение о том, что все дороги ведут в Рим.

Мы всё ещё боремся, сохраняя образ мыслей хинаяны, хотя говорим о самых глубоких учениях безумной мудрости. Мы по‑прежнему думаем, что безумная мудрость может привести нас к счастью, что костыли ваджраяны помогут нам пройти старый добрый путь хинаяны. Из этого видно, что мы вовсе не считали свою ситуацию безнадёжной – абсолютно безнадёжной. Даже безнадёжность рассматривается как решение. Мы всё ещё уклоняемся. Мы до сих пор ведём себя так, будто существует негласное соглашение, по которому вне зависимости от того, о чём мы говорим, мы по‑прежнему работаем, чтобы приблизиться к счастью. Но Падмасамбхаву в аспекте раджгуру это совершенно не беспокоило. Его подход был таким: «Пусть счастье придёт само по себе, если должно прийти, а пока пусть меня казнят, если так надо».