|
– Вы с ним часто ссорились, крупно говорили? – Нет. Я с ним не желаю разговаривать. – Вы могли бы мать пожалеть, Игорь. – Мне очень жаль, но мать не хочет от него уйти. – Вы, Игорь, такой культурный мальчик, до каких же пор вы будете заниматься этими… приключениями? – Полина Николаевна! Иначе не выходит. Уже два раза меня силой возвращают к отцу. Я все равно жить у него не буду. – А если мы вас не отправим к отцу? – Я надеюсь, что это будет очень хорошо. – Вы бросите ваши фокусы? – Я надеюсь. – Почему вы надеетесь? – А вот вы со мной поговорили. Полина Николаевна посмотрела на него с благодарностью: – Поможет ли вам это… мои разговоры? – Я думаю, что ваши разговоры хорошо помогут. – Что мне с вами делать, Игорь? Неужели только с вами одним и говорить? И другие ведь есть! Полина Николаевна показывала карандашиком на дверь, за которой, в узком коридоре, другие мальчики ожидали своей очереди. На бледном остреньком личике Полины Николаевны, в беленьком узком кружевном воротничке, даже в ловком, юрком карандашике, которым она действовала, – во всем чувствовалось искреннее сожаление, что не может она взять Игоря за руку и повести по трудной дороге жизни. И Игорь понимал и сочувствовал: ей нужно заняться и другими сбившимися с пути объектами. Вероятно, это сочувствие довольно сильно выражалось на лице Игоря, потому что Полина Николаевна страдательно опустила глаза, и ее карандашик застучал по столу несколько нервно. К ним подошел человек в белом халате. У него была беспорядочная шевелюра, начинавшаяся чрезвычайно низко, почти от самых бровей. Глазные яблоки этого человека были очень велики, они были покрыты мелкими красными жилками и почти целиком выкатывались наружу. Казалось, что этот человек в чистом белом халате везет что-то очень тяжелое и везти ему трудно. Полина Николаевна сказала устало: – Вы, Чернявин, идите в кабинет. Товарищ должен произвести некоторые исследования относительно ваших трудовых предрасположений… Игорь Чернявин раньше уже подвергался подобным исследованиям, только тогда в белом халате был какой-то другой человек. Игорь покорно поднялся со стула, и ближайший отрезок жизненного пути (он так и не разобрал, нового или еще старого) он прошел за человеком в халате. Идти было недалеко. В небольшой комнате, обставленной белой крашеной мебелью, Игоря усадили на стул, а человек в халате сказал другому человеку в халате: – Лабиринт Партеуса! По спине у Игоря пробежали неприятные иголочки, он почти притих за белым столом и начал думать о том, что действительно надо начать более спокойную жизнь. Но когда перед его глазами на столе расположился широкий картон с какими-то клетками и ходами, Игорь оживился. — 19 —
|