|
Вопрос об операции никак не мог разрешиться. Старый приятель Петра Александровича, известный врач-хирург, сидел у кресла больного и злился. Нина Васильевна не могла опомниться от свалившегося несчастья. Виктор вошел к ним расфранченный, пахнущий духами. Не меняя своей улыбки, не усиливая и не снижая выражения, Виктор пожал руку врачу и сказал: – А вы все у одра больного? Что нового? Петр Александрович смотрел на сына с восхищением: – Да вот думаем насчет операции. Он все уговаривает. Глядя на отца с прежней улыбкой, Виктор перебил его: – Да, папа, не найдется ли у тебя пять рублей? У меня билет на «Спящую красавицу»… На всякий случай. А я обанкротился… – Хорошо, – ответил Петр Александрович. – У тебя есть, Нина? Он убеждает скорее делать, а Нина все боится. А я сам и не знаю как… – Чего же там бояться? Нашлось? – сказал Виктор, принимая от матери пятерку. – А то без денег в театре… как-то… – Ты с кем идешь? – спросил Петр Александрович, забыв о своей язве. – Да кое-кто есть, – уклончиво ответил сын, тоже забыв о язве. – Я возьму ключ, мама, может быть, задержусь. Он внимательно склонился перед хирургом в прощальном улыбчивом поклоне и вышел. А у родителей было такое выражение, как будто ничего особенного не произошло. Через несколько дней у Петра Александровича случился тяжелый приступ болезни. Приятель-хирург застал его в постели и поднял скандал: – Вы кто? Вы культурные люди или вы дикари? Он засучил рукава, смотрел, слушал, кряхтел и ругался. Нина Васильевна сбегала в аптеку, заказала лекарство, возвратившись, краснела и бледнела от страха и все спрашивала: – Ну, что? Она все время посматривала на часы и с нетерпением ожидала восьми – в восемь лекарство будет готово. То и дело выскакивала в кухню и приносила оттуда лед. Из своей комнаты вышел Виктор и направился к выходу. Мать налетела на него по дороге из кухни и дрожащим, уставшим голосом заговорила: – Витя, может, ты зайдешь в аптеку? Лекарство уже готово и… уплачено. Обязательно нужно… сказал… Повернув на подушке взлохмаченную голову, Петр Александрович смотрел на сына и улыбался через силу. Вид взрослого, талантливого сына приятен даже при язве желудка. Виктор смотрел на мать и тоже улыбался: – Нет, я не могу. Меня ждут. Я ключ возьму с собой. Хирург вскочил с места и бросился к ним. Неизвестно, что он хотел делать, но у него побледнело лицо. Впрочем, сказал он горячо и просто: – Да зачем же ему беспокоиться? Неужели я не могу принести лекарство? Это же такой пустяк! — 70 —
|