|
Вечер. Горят электрические настольные лампы и потолочный свет. Жученко сидит за своим столом. Шведов (входит) . Мы сейчас кончаем, Жучок. Жученко . Совет после ужина сделаем. Шведов . Добре. Собченко (в повязке дежурного) . Как с ужином? После комсомольского или после совета? Жученко . Как только комсомольское кончится, давай ужин. Собченко . Только вот беда: инженеры и конструкторы будут ожидать, пока мы поужинаем? Жученко . Да чудак какой! Пригласи их поужинать… Собченко . Правильно… А здорово сегодня! Жученко . Ты, Шведов, молодец. Сегодня комсомол взял завод в руки… Шведов . Да… Сколько сегодня машинок? Жученко . Тридцать шесть. Шведов . Хорошо. До пятидесяти близко. Вот тебе и ласточкин хвост. Жученко . С воровством плохо. Ничего в руках нет. Собченко . Забегай подозревает в краже масла Федьку и Ваньку Синенького. Жученко . Не может быть… Собченко . А вот я уверен, что на совете и воровство откроется. У пацанов есть какие-то намеки. Шведов . Ну, идем на собрание, а то там Клюкин уже парится. Шведов вышел. В дверях Воробьев и Наташа. Воробьев . Жучок, задержись на минуту. Жученко . Ну добре. Собченко . А эти влюбленные все ходят. Воробьев . Вот подожди, Санька, и ты влюбишься когда-нибудь. Собченко . Чтобы я такую глупость мог на своем лице размазать? Да никогда в жизни. На тебя вот смотреть жалко. Что твоя физиономия показывает, так и хочется плюнуть. Воробьев . А что? Наташа . Смотри ты какой! А что она показывает? Собченко . Да ты посмотри на него. Разве можно при всех такое показывать? Написано прямо: Наташа лучше всех, лучше солнца и месяца. Я на месте Алексея Степановича не поехал бы. Стоит, ты понимаешь, какой-нибудь телеграфный столб, а ему померещится, что это «ах, Наташа». Он и влепится всем радиатором. Воробьев (хватает Собченнко в объятия и валит его на диван) . Будешь вякать? Собченко . Да брось, ну тебя, зайдут сюда. (В дверях.) Все-таки, Жучок, ты с ним осторожнее. С ним только по телефону можно разговаривать. (Ушел.) Жученко . А вид у вас в самом деле… на шесть диезов. Воробьев . Подумай, Жучок, кончаются наши страдания. Ты только помоги. Жученко . Да чем тебе помогать? Воробьев . Самое главное, чтобы Наташу не мучили. Она этих ваших командиров боится, как шофер пьяного… Жученко . А ты сам приходи в совет, я дам тебе слово. Да ничего такого страшного и не будет. Против вас только Зырянский. Это уже известно. Воробьев . Самое главное, Наташа, ты не бойся. Мы такого ничего плохого не сделали. Уходят все. Пауза. Входят Крейцер, Захаров, Дмитриевский и Троян. Крейцер и Троян усаживаются на широком диване. Захаров разбирается в бумагах на столе. Дмитриевский ходит по комнате. Закуривают. — 244 —
|